И уподобившись священной лире, которую избрал Предвечный от времени для песнопений дивных, я воспою присутствие Господне и славу Господа в Его премудрости невыразимой.
Предуготовят их аккорды небеса, вселенная возвеселится: человек в согласии соединился с Богом; и бездна затрепещет от бессилья поколебать гармонию сию.
36
Блаженны души, что пред истиной смирились: они миролюбиво переносят несуетность спасительной росы!
Надеешься ли рану исцелить ты нетерпеньем? И разве, слишком рано сняв с нее повязку, не сделаешь ее больней намного? Страдай, молись и ожидай!
Взгляни, как далеко от нас сияют звезды, а трон Предвечного и вовсе в стороне от этих сфер; ты в числах выразишь едва ли путь к Его престолу.
Но там рождаются живительные воды, которые одни способны напитать твое жилище бренное земное. Изысканы они там, чисты, непостижимы для восприятия и мысли человека.
Оттуда падая, они нисколько не теряют их животворных качеств, но уплотняются, свыкаясь с нашим естеством.
И так прозрачна последняя ступень их уплотнения, что глаз людской не выдержал бы блеска, не обретя ни зрелости, ни силы.
Лишенный этого живого и творящего эфира, ребенку в чреве матери подобен, который воздух естества не знает, инертными имея качества свои.
Се жизнь, всё пронизавшая. Следите за своей душой, чтобы она вдыхала жизнь и ею проникалась. За ней следите, чтоб в общение вошла с первоначальною своею атмосферой и отношения бы с ней установила, которые вовек не прекратятся, пусть день сменяется и жизнь телесная проходит, а за приливом следует отлив в природе.
Нет, смертные, нет, баловни творенья, не прекратится это вовсе для вас. Но, может, еще будут остановки на том пути?
Однако, познав небесных радостей сполна, способны ль вы опять ниспасть в болотную трясину смерти?
Иль можете вы оказаться вновь добычей вечного клеветника, который навевает непрестанно всем намерения возможностей превыше, дабы покрыть людей позором и стыдом?
Великая Премудрость, порой Ты воздвигаешь человека своей десницей мощной, его подъемлешь Ты к пределам горним и погружаешь в бездну.
Его Ты заставляешь ощутить хлад ледяной от северных широт и южный зной невыносимый, дабы он знал, что Ты – Господь единый, дабы не возносился он и не впадал в уныние.
Надежда и смирение – вот составные части, из которых желаешь Ты создать в нем божье милосердье, ведь добродетель эта единой почестью перед Тобой предстанет, чтобы быть принятым ему в обитель мира, радости, любви.
37
Как будто бы моя особая тут радость утвердилась, когда усердие о Доме Господа меня снедало. И радость утвердилась воистину: с тех пор я плачу и собой являю того, кто словно бы для мертвых был крещен.
Кто помешает мне теперь нести до гроба утешенья идею, которую Господь меня сподобил?
Увы! Душа людская – это решето, которая в содействии добра должна препятствовать просеиванью зла. Она разрушила свои стези и послужила лишь решетом для зла, мешая через себя просеяться добру.
И вновь необходимо ей заслоном стать для зла, чтобы добро смогло сквозь это решето пройти в чистейшем виде.
Какая скорбь способна сравниться может с моей тоскою! Высокомерные в коварстве властители земные, все беззакония лихие ваши покажутся ничтожеством, приблизившись к моей печали.
Напрасно вы взметнули от земли змею, которая желает своей мертвящей хваткой впиться в мое сердце.
Напрасно ослабляли вы меня, когда змея уничтожала всякий день часть моей жизни, собой охватывая все пространство от сердца моего и до могилы.
Напрасно с ней связали вы счет дней моих: его попранье полное меня удостоверит прахом.
Любовь, какую вновь я ощущаю к душе людской, меня избавила от беззаконий, которые вы причинили мне.
Ведь к Богу приближаясь, переполняюсь я любовью к вам, прося Его простить несправедливости, что вы творите.
И впредь не отдалюсь от радости Господней я, от радости, что в слёзах возрастает, которой ведома лишь ревность о Доме Божием.
Он действовал со мной как ревностный учитель, заботливо внушив мне страх перед Собой, чтобы кроме Него я не любил иного.
То утешал меня Он, когда испытывал я нравственные муки, то насылал мне их, которые мог только Сам утешить.
Чтобы чрез это меня заставить обращаться лишь к одному Ему, предавшись в Его руки. Ведь мог бы Господа покинуть я, и мог бы предпочесть иную вещь, а не Его, и мог бы опереться на могущество иное, но не на силу Бога моего!
Могуч и праведен один лишь Он, и правосудие ему вершить пристало среди судилищ человеческих.