Цезарь принимал участие в деятельности оппозиции «сулланской» олигархии, однако соблюдал при этом меру, никогда не выбиваясь в первые ряды оппозиционеров, стараясь держаться, по возможности, в тени. На первые роли в политической жизни вышли другие люди, чьи имена уже упоминались на предыдущих страницах этой книги, и которые теперь, после усмирения всех и всяческих мятежников и мятежей, были, в 70 году до Р. Х., с редким единодушием, выдвинуты всадническим сословием вкупе с сенаторской аристократией на консульскую должность. Этих новых римских консулов звали Марк Лициний Красс и Гней Помпей «Великий».
Марк Лициний Красс
Марк Лициний Красс (хотя и победивший Спартака, но вынужденный разделить лавры своей победы над восставшими рабами с Помпеем — даром, что последний подоспел лишь к «шапочному разбору»! — и с тех пор всеми фибрами души возненавидевший «Великого») — ловкий и изворотливый, осторожный и хитрый, держался в сторонке, пока не настал его заветный час. За ним стояли «новые римские» финансисты. Огромное богатство и широко разветвленные семейные связи обеспечили Крассу хорошую стартовую позицию. В период диктатуры Суллы Красс предусмотрительно сколотил себе громаднее состояние, скупая имения жертв массовых политических репрессий. Разжирев на крови и на золоте сограждан, погибших в период проскрипций, он, переключившись в наступившие после ухода Суллы «туда, где больше всего людей», более спокойные времена, в первую очередь, на торговлю недвижимостью и ростовщичество, теперь мог позволить себе выжидать, чем дело обернется…
Между тем, на первый план выдвинулся Гней Помпей «Великий» (злые языки утверждали, что он сам себе присвоил это прозвище, вопреки утверждениям Помпея, что «Великим» назвал его, за одержанные на Востоке победы над врагами Рима, грозный Сулла). Помпей был типичным «новым римским» родом «с периферии», из окрестностей Пицена. Там семейство взысканного милостью Фортуны «дукса»-разночинца (да и он сам) владело обширными сельскохозяйственными угодьями, обрабатываемыми великим множеством рабов. Отец «Великого» Гнея — Помпей Старший — в пору гражданских смут играл в борьбе между Суллой и Марием крайне двусмысленную роль «политического флюгера», придерживаясь (если выражаться языком Гражданской войны в России) «принципа КВД» («куда ветер дует») или «принципа НПВ» («нос по ветру»). После смерти старика Помпея, его сын, набрав на собственные средства частную армию, при высадке войск Суллы в порту Брундизий (ныне — Бриндизи в Южной Италии), предоставил своих «контрактников» в распоряжение «Любимца Афродиты», заручившись, в награду за этот «патриотический поступок», благосклонностью диктатора, у которого каждый гладий и пилум был в то время на счету. Карьера Помпею Младшему была отныне обеспечена, тем более, что он, в отличие от отца, не колебался в своих политических симпатиях и пристрастиях, однозначно сделав ставку на «оптиматов», да к тому же не гнушался ни беззаконий, ни насилий. Сразу же после смерти Суллы, его пламенный приверженец Помпей разгромил силами своих «контрактников» неукротимого, честолюбивого «популяра» Эмилия Лепида, попытавшегося восстановить власть народных трибунов (как уже говорилось нами ранее, при Сулле народный трибунат был ликвидирован в интересах «оптиматской» олигархии). Хотя первоначально Помпей поддерживал Лепида в его намерениях. В этом плане Гней «Великий» повторил не только судьбу собственного «флюгера»-отца, Помпея Старшего, но и судьбу Гая Мария Старшего, также «переменившего фронт» (однако, в отличие от Мария Старшего, Помпей Младший «переменил фронт» с выгодой для себя).
Марк Порций Катон, люто ненавидевший Помпея, приказавшего казнить без суда и следствия (то есть попросту убить, как собаку) близкого родственника дома Порциев, называл Помпея «aduluscеntulus cаrnifеx», что можно перевести на наш русский язык с латинского двояко: и как «юнец-мясник», и как «юнец-палач». Помпей успешно командовал римскими войсками в Африке и подавил антисулланское восстание в Испании, поднятое в свое время «марианцем» Серторием (уже убитым к тому времени своими же соратниками, с которыми, в свою очередь, расправился Помпей, всегда не столько побеждавший сам, сколько успешно довершавший то, что было начато другими до него). «Великий» был коварен и жесток. Но, сожалению, в отличие от птицы-говоруна из популярной в мое время книги Кира Булычова об Алисе — космической путешественнице и «гостье из будущего» — не отличался ни умом, ни сообразительностью…