Никогда не унывающие, веселые глаза Кондрата округлились от испуга. Он откачнулся назад, растопырил руки, загораживаясь от готовой взорваться кучи пороха.
Она рванула, пламя бросилось к Кондрату. Он подпрыгнул, потерял равновесие и, перевернувшись через голову, рухнул в воду.
Мы замерли от удивления.
В следующую минуту из воды показалось страшно удивленное лицо Кондрата, и мы ясно расслышали:
Он ухватился за борт куласа и весело закричал:
— Вот это, голова, рвануло! Как атомная бомба!
Незадолго до наступления весны Кондрат Хрущ появился на улице поселка с собакой, резко отличавшейся от всех своих собратьев. У нее были короткие острые уши, хитрая-прехитрая мордочка и низкое длинное туловище, покрытое пушистой светло-рыжей шерстью. Походила она на лису удивительно, но кто-то коротко обрубил ей хвост, и стоящий торчком ошкамелок безобразил собаку. О своем приобретении Кондрат рассказывал с увлечением всем желающим его слушать.
— Чать, голова, Валетка хороших кровей. Ты как следует присмотрись, это же не собачка, а чистая лиса! Как похож, как он, стервец, похож! — Указывая на стоящего здесь же плутоватого кобеля, Кондрат понижал голос и заканчивал таинственно: — Если хочешь знать, Валетку из-за схожести с лисой бояться лисы не будут. Для них Валетка — лисья смерть. Быть ему медалистом. Золотым медалистом за классную работу!
Не зная на деле доблестных способностей собаки, никто не возражал, И только какой-то шутник не преминул тотчас перекрестить Валета в «Лисью смерть». Хозяин не знал об этом, да если бы и услышал, не обиделся, характер у него покладистый и мирный.
В первую порошу Кондрат отправился с Валетом в заросли. А вечером гордо прошествовал по поселку с двумя лисами за плечами. Успех был исключительный, и Кондрат Хрущ с тонкими подробностями рассказывал о работе Валетки, рассказывал так, что в парикмахерской, никогда не пустовавшей, еще гуще толпился народ.
— Голос тенористый, заливистый, не лает, а поет! Заслушаешься! — хвалился Кондрат, намыливая щеки клиенту. — Лису пригнал вплотную и… стал. Смотрю — две лисы! Стоят почти рядом — ни в жизнь не разобрать, в какую стрелять. Спасибо Валетке — шевельнулся он, этак бочком встал и коротким хвостиком машет мне! Вот для чего, голова, ему и хвостик поубавили, а не для позора, как кое-кто себе мыслит… Да, если хотите знать, я теперь пушнины сдам за два года вперед. У кого неудача — приходи, помогу! — Кондрат Хрущ откладывал бритву и, забыв о клиенте, доставал кусочек сахару, подзывал собачку и, поглаживая ласково, угощал.
В следующее воскресенье, стараясь перехватить гон в зарослях, я столкнулся с Хрущом.
— Как охота, голова? — спросил он, натягивая поводок, на котором держал Валета.
— Ничего не добыл, уходят от собак лисы, — пожаловался я.
— Вступаю в пай, голова. Что добудем, все пополам! — И, не дожидаясь моего согласия, расстегнул пряжку ошейника и подтолкнул Валетку по направлению к удалявшимся голосам моих собак. Обнадежил: — Сейчас с первой лиской будем, пять минут дела!
Валетка скрылся в осоке. Вскоре гон стал приближаться. Я отчетливо слышал заливистый голос Валета, действительно веселый, звонкий, с переливами. Вдруг мои собаки скололись, затихли, и только Валет продолжал радостный гон. Кондрат восхищенно подмигнул мне, крадучись отбежал в сторону и замер. В зарослях смолк Валет. Кондрат вскинул ружье, положил палец на спуск. Из густой осоковой кулиги высунулась плутоватая мордочка лисы, как раз напротив Хруща. Он повел ружье к ней, а я вдруг отчетливо разглядел короткий ошкамелок хвоста, стоящий торчком. Крикнул:
— Не стреляй!
Мои слова заглушил выстрел.
— Пять минут — первая лиса готова! — похвалился Кондрат Хрущ, сияя счастливейшей улыбкой и не слыша поскуливания Валета в осоке. — Вот это собачка, а то развели… псов!
Из кулиги выскочил Валет. Громко скуля и пугливо оглядываясь, он пулей пролетел мимо Кондрата.
— Эге, Валетка чистых кровей, он сейчас еще одну лиску пригонит! Сейчас жди! — прокричал Кондрат, идя к зарослям. — Ишь какую шубу Патрикеевна имеет, где-то рядом свалилась, а не видать, — ворчал он, лазая по осоке.
— Кондрат Михайлович, ты в Валета стрелял, — наконец опомнился я.
— Что?! Я бил не лису? Как смеешь, голова, насмехаться! — прикрикнул на меня Кондрат. — Рядом я видел Валетку, а бил в лису!
— Один Валет был, — настаивал я.
— Так, значит, я по Валетке ударил?! — распаляясь, закричал Хрущ и, повернувшись ко мне, растягивая слова, сказал: — Если так, можешь охотиться сам… со своими псами бездарными! — И снова принялся искать лису в зарослях.