Давно присмотрел Борис Бочаров место для коша недалеко от южной границы приписного хозяйства, рядом с тропой, зимой пробитой кабанами на взморье. По ней по крепкому льду несколько раз он выезжал на мотоцикле к угодьям, где весной птица будет кишмя кишеть. Из охотников мало кто знал о тропе: из степи в нее нет входа, брала она начало в густых зарослях и все время тянулась почти прямой, лишь изгибалась однажды, когда после большой и глубокой бочажины узкой щелью врубалась в камыш-каржатник. Перед взморьем растекалась десятком тропинок, исчезала — и с моря была незаметна.
Отыскав ее, Борис с ружьем и косой на плечах углубился в камыши. Дойдя до своего зимнего прокоса-метки в наиболее высоком месте в зарослях, снял ружье и шубу. В одной рубашке принялся выкашивать поляну для стана. Сухой, без влаги — она окончательно вымерзла за зиму, — камыш с хрустом валился широкой полосой на землю.
Временами останавливаясь поточить плоским наждачным бруском притупившееся жало косы, Борис вглядывался в небо над взморьем. Там изредка проносились на север парочки кряковых и шилохвостей.
— К полудню отдаст мороз — пойдет больше разведчиков, — вслух отметил Борис.
Он, как и многие охотники, был убежден, что у птиц есть разведчики. Они не только всегда первыми разведывают безопасные угодья для кормежки и ильмени для отдыха, но и весной, когда еще не сдают морозы, по утрам прилетают в Прикаспий. Если кругом стылые льды — вечерами возвращаются в устье Терека и на дагестанские лиманы.
Готовя из самых тонких камышинок свясла, Борис связал весь скошенный камыш в тугие снопы. Укладывая их в ряду толстыми основаниями в разные стороны, а ряды крест-накрест, выстелил посреди просторной поляны на промерзшей земле высокую подушку. Поверх постелил плотный брезент, потом разбил палатку. На ее днище уложил толстую кошму, поверх бросил тулуп. На всякий случай боеприпасы и мешок с едой отнес в заросли и замаскировал их там. Острым концом окосья, как граблями, огреб весь покос, убирая оброненные камышины и прошлогодние листья, чтобы пламя возможного пала по замусоренной земле не добралось до палатки.
Оглядел все. Остался не совсем доволен. Стоило бы подальше выкосить заросли с востока и северо-запада, откуда чаще всего дуют сильные ветры. При пале они добросят пламя до палатки. Но пора уже ехать в «зимний заповедник», а то скоро на нем никого не останется.
— Ладно, вечером откошу дальше. Пока непохоже, чтобы подула сильная моряна или норд-вест, — вслух успокоил себя Борис. — Вот только стоит сейчас записать так: «Над морем изредка пролетают пары кряковых и шилохвостей». Сколько в час — пока уточнять не будем.
Подумал, что обязательно стоит подробно написать в отчете о «зимнем заповеднике».
Как-то в конце декабря целую неделю бушевала обильная снегами метель. В поселке распространились слухи, что в степи погибло много сайгаков. Борис выехал на проверку. Гибель сайгаков не подтвердилась, лишь все чабаны жаловались, что сайгаки пережидали буран около скирд сена и от них остались лишь копешки.
Обдумывая, как сообщить о потраве, чтобы его сообщение не отразилось на дальнейшей судьбе сайгаков, Борис случайно подъехал к сильно фонтанирующей артезианской скважине, вокруг которой густо парило широкое озеро. Увидел свежие кабаньи следы, обрадовался: если взять лицензию — здесь легко добыть кабана. Не мешало бы, половину добычи сдал — деньги, а вторую — на питание семье. Он уже принялся прикидывать, где устроить скрадок, как замаскироваться, как вдруг услышал… громкое кваканье лягушек! Зимой? Не может быть! Шагнул к воде, чтобы убедиться: квакают ли лягушки или кто-то неизвестный подражает им?
Он стал опускаться уже на корточки, когда почти из-под самых ног метнулся к воде селезень. Испуганно крякая, невысоко взлетел и тотчас же шлепнулся в воду. Как обычно при близкой опасности, попытался нырнуть, там проплыть несколько, зацепиться лапами за куст, высунуть нос поверх воды, чтобы дышать, а самому остаться невидимым. Но из воды выскочило крыло со свисающим перебитым подкрылком, и тут же весь селезень оказался наверху. Пугливо оглядываясь, он во всю мочь захлопал крыльями, помогая себе бежать. Вскочил в густой куст, затаился, замер, испуганно наблюдая тревожными глазами за Борисом.
«Если его не пугать, быстро подживет подкрылок, — подумал Борис — Корма здесь богатые, озеро не замерзает… Э, среди зимы увидев такую легкую добычу, не только кабан, а и пастух не удержится от соблазна съесть селезня. А ведь интересно же понаблюдать: выживет он до весны или погибнет? А он умница — нашел вот теплое озеро, — Борис вздохнул. — Нет, стоит ему помочь… и узнать: могут ли птицы при нашей погоде зимовать у нас?»