– Нет, Грир, ты ошибаешься, – заявила она. – Это не Фергюс. Возможно, это какой-то его дальний родич. Ведь все эльфы, по сути, родственники, разве не так? У них общие предки. И нет ничего удивительного в том, что иногда совершенно чужие друг другу эльфы внешне похожи.
– А ведь верно, – кивнул Грир. – Такое действительно случается. Однажды меня самого перепутали. И знаете с кем?
Он с плохо скрываемой гордостью смотрел на эльфиек, предвидя ошеломительный эффект, который должно было произвести произнесенное имя.
– Даже не догадываемся, – ответила Катриона, переглянувшись с матерью.
– С капитаном Филиппусом Ван дер Виттом!
– Да что ты говоришь, – вежливо удивилась Катриона. – А кто это такой?
Григ был поражен.
– Как, вы не знаете, кто такой капитан Филиппус Ван дер Витт? – воскликнул он. – Не может этого быть!
– Может, – успокоила его Катриона. – Ведь мы с мамой сухопутные крысы. Так, кажется, выражаются старые морские волки, к которым, несомненно, принадлежишь и ты, Грир?
Но Грир не поддался на лесть, настолько он был возмущен.
– Филиппус Ван дер Витт – легендарный капитан «Летучего Голландца»! – произнес Грир торжественно. – И не пытайтесь меня убедить, что вы ничего о нем не слышали.
– Хочешь вересковый эль, Грир? – спросила Арлайн на правах хозяйки дома. – Или, быть может, что покрепче – шотландский виски? Промочишь горло – и расскажешь нам все, что знаешь о капитане Филиппусе Ван дер Витте. Я с удовольствием послушаю.
– Тогда шотландский виски, – улыбнулся Грир. – Эль, конечно, древний напиток, его варили еще пикты в горах Шотландии, и пили даже короли Пиктландии. Я читал об этом в записках мореплавателя Пифея, который жил в четвертом веке. Но для настоящего моряка нет ничего лучше «воды жизни». Ведь именно так переводится с гэльского языка слово «виски». Мы, моряки, считаем его лучшим лекарством на свете. Виски продлевает жизнь, лечит от колик живота, от паралича и даже от оспы.
Арлайн вышла и вскоре принесла два графина – один с виски, прозрачным, как слеза, второй с минеральной водой, – и большой граненый стакан с толстым дном. Поставила все это перед гостем на большой камень, служивший столом. Но Грир запротестовал.
– Ни к чему портить вкус хорошего шотландского виски, – сказал он, отодвигая графин с водой. Зато стакан для виски он наполнил почти доверху. Поднял его на уровень глаз. Полюбовался на прозрачную жидкость. Вдохнул ее аромат. И только выполнив этот ритуал, одним глотком опорожнил содержимое стакана. По его лицу медленно расплылась довольная улыбка. Грир хорошо разбирался в спиртном. Виски, которое ему подали, было отменным.
Женщины с улыбкой наблюдали за капитаном и ждали, когда он вспомнит о своем обещании.
Грир легко менял темы разговора, следуя природному и неискоренимому свойству своей натуры. Он уже забыл о Фергюсе, зато его воспламенила мысль поведать Катрионе и ее матери об одном из увлекательнейших приключений своей жизни. Самой любимой темой Грира в любой беседе был он сам. И рано или поздно он все равно сворачивал на эту проторенную тропу, по какому бы пути ни шел до этого.
Он присел на один из плоских камней, которые заменяли в доме стулья, поерзал тощим задом, устраиваясь поудобнее, снова наполнил стакан виски и начал свой рассказ.
Глава 8
Филиппус Ван дер Витт жил в семнадцатом веке в Нидерландах, а это значит, что в то время он был одним из самых искусных и бесстрашных моряков в мире. Он участвовал в Восьмидесятилетней войне за независимость своей страны от Испании в рядах войск Республики семи объединённых провинций. А когда война закончилась, приобрел пятимачтовый барк и стал возить грузы. После открытия Америки в гавань Антверпена, столицу Нидерландов, заходили сотни кораблей. В этом городе имели свои представительства португальские, испанские, итальянские и даже турецкие торговые компании. Нидерландские купцы получали баснословную прибыль от трансатлантической торговли. Они закупали специи в Индии и Индонезии, перевозили рабов из Африки в Америку, основывали колонии в Бразилии, Северной Америке, Южной Африке и на Карибских островах. В те годы Нидерландами правила аристократия городских торговцев, называемых регентами. И капитан Филиппус Ван дер Витт стал их правой рукой, щедро загребающей деньги.