– Посодействуем. Что-то ещё?
– Прикрепите к нам съёмочную группу. Владимира Высоцкого с оператором, которого он сам выберет.
– Именно Высоцкого?
– Именно его. По заданию вашей киностудии.
– У нас нет своей киностудии, Максим.
– Я знаю. Организуйте, пусть будет, обязательно пригодится, хотя бы для этого случая. Убедите Высоцкого только добраться до Инсбрука, всё остальное я беру на себя. Все расходы будут возмещены двукратно, после выхода фильма в прокат. И при этом я вам буду должен ответную услугу. Устраивает вас такой вариант?
– Твои просьбы пока не слишком обременительны для нашего ведомства, и наше сотрудничество мы уже ценим намного выше. Можем включить в состав олимпийской делегации твоего отца.
– Пока не стоит. Он мечтает видеть меня хоккеистом, а Тихонов меня в свою команду точно не возьмёт. Лучше включите в группу Высоцкого Марину Влади.
– Она же гонорар в валюте запросит.
– Я готов ссудить вашу киностудию необходимой суммой. Без лишней огласки, разумеется.
– Банк удачно ограбил?
– Экспроприировал экспроприаторов. – серьёзно кивнул Воронов. Глаза у него и правда смеялись, но лжи Титов не почувствовал.
– И много-ли экспроприировал?
– На Влади точно хватит с большим запасом, можете особо не торговаться. Да и в банке я не последнее забрал, там ещё есть.
– Да уж, умеешь ты удивлять. Опять мы должны получаемся.
– Тогда на этом пока и остановимся. Линьков продолжает учиться, а после Олимпиады я сам подберу ему замену.
– Для чего?
– Будет ведь ещё и летняя Олимпиада, вы разве не захотите в ней поучаствовать?
– Пока не планировали, но идея понятна. Не хочешь в ЦСКА?
– Не так всё просто. В ЦСКА не хочу, но против армии ничего не имею. Об этом поговорим после Лейк-Плэсида, товарищ подполковник. Сначала узнаем друг друга получше.
Подполковник Титов выполнил взятые на себя обязательства быстро и с максимальным старанием – Владимир Высоцкий, Марина Влади и оператор Леонид Бурлака прибыли в Инсбрук настроенными очень благожелательно. Встретили их все вместе, на вокзале, с цветами.
– Богато живёте. – оценил отель Высоцкий, спустившись вместе с Мариной в лобби бар.
– Исключительно в целях конспирации. – тихим голосом заговорщика ответил Воронов, – Никто не должен заподозрить в нас карающий меч пролетариата.
– Вы бесподобны, молодой человек. – отсмеявшись произнесла Влади, – Моё мнение – вы выбрали не ту карьеру.
– Я ещё ничего не выбрал, сударыня. – ответил по-французски Воронов и добавил с гасконским акцентом, – Меня интересует карьера военного, но в полк меня пока не берут, чёрт побери.
– О чём вы? – удивлённо спросил Высоцкий, когда Влади снова отсмеялась.
– Так сразу не переведёшь, тут множество подтекстов. – Марина промокнула выступившие слёзы, – Но в общем – про карающий меч. Кстати, это и есть наш начальник, мсье Воронов. Он представлялся на вокзале, но ты не обратил внимание.
– В самом деле? – смутился Высоцкий.
– Я очень тихо представлялся, Владимир Семёнович.
– В целях конспирации?
– Разумеется. У нас врагов нет, но мы у них есть. Расслабляться нам не следует. Скоро вы узнаете – почему.
Глава 5
Высоцкий был ещё довольно крепким мужчиной, но сильно отравленным разнообразной бодрящей химией. Воронов мог избавить его от зависимости и почистить организм без согласия пациента, но в этом случае нужно было действовать по-другому.
– Ему осталось жить семь-восемь месяцев. Он потребляет слишком много ядовитой дряни. – Владимир Семёнович Высоцкий принял приличную дозу алкоголя (за знакомство) и уже отправился отдыхать, следом разошлись и остальные, Воронов и Влади остались в лобби-баре вдвоём.
– Он меня не слушает, Максим. Говорит, что ему это помогает.
– Помогает. – кивнул Воронов, – Как самолёту помогает форсаж. Но форсаж очень быстро сжигает ресурс двигателей, его имеет смысл включать только во время боя, а после применения проводить техническое обслуживание, согласно регламенту, а то и капитальный ремонт. Владимир Семёнович себя уже почти загнал, он не сможет снять этот фильм. Просто не доживёт.
– Не знаю почему, но я вам верю, Максим. У самой уже давно тревожно в душе. Но Владимир вам не поверит. А если и поверит… он ведь фаталист, куда там Печорину…
– Именно поэтому я разговариваю об этом не с ним, а с вами. Предлагаю вам сделку. Я могу исправить последствия этого длительного форсажа и даже ограничить его применение до разумных пределов.