В 1957 году заслуженным деятелем искусств РСФСР П. Васильевым на сцене театра был поставлен еще один горьковский спектакль — «Достигаев и другие». Именно в этом спектакле П. Кулешов в роли Достигаева еще более раскрыл грани своего таланта. Запомнился вкрадчивый, мурлыкающий голос Кулешова—Достигаева, необычная мимика, лукавый, ехидный прищур глаз, моментальные переходы состояний, его мелко дрожащие, беспокойные, трусливые и хищные руки.
Спектаклем многих актерских удач стали горьковские «Варвары» (режиссер — Б. Второв), где были заняты О. Климова — Надежда Монахова, Е. Байковский — Черкун, В. Коноплянский — Цыганов, В. Милосердов — Монахов, А. Келлер — Лидия Богаевская, Г. Стегачева — Анна, Е. Агеев — Редозубов, П. Кулешов — Головастиков и другие.
Работу отличала ансамблевость, высокая профессиональная культура. Театр опять попытался найти современный ключ к спектаклю. Равнодушие, самовлюбленность, сосредоточенность только на своих переживаниях могут привести к преступлению против человечности. Именно это происходит в «Варварах», а жертвой становится Надежда Монахова.
Она молода, наивна и чиста. Актриса О. Климова творит образ незаурядной, самобытной личности, способной заразить жаждой человеколюбия буквально всех окружающих. В нее влюблены муж, доктор, Цыганов, и даже Черкун на какое-то время охвачен волнением влюбленности. Власть любви, ее преобразующего, творческого начала настолько велики, что на наших глазах мелкий жалкий чиновник Монахов, муж Надежды (В. Милосердов), после ее гибели выпрямляется и выступает судьей человеческого «варварства». «Господа, вы убили Человека!» — скажет он в конце.
К 60-летию Октябрьской социалистической революции театр осуществил постановку — «Егор Булычов и другие». Драма Горького привлекла постановщиков — главного режиссера театра заслуженного деятеля искусств РСФСР и ТАССР Н. Орлова, художника В. Александрова — злободневными проблемами: человек ищет свое место в жизни. В спектакле страстно звучит столь близкая Горькому тема правды, в противовес фальши, лицемерию, ханжеству, опутывающим душу Булычова, лишающим его жизнь подлинного смысла.
Самая сложная задача выпала на долю создателей образа Егора Булычова — народного артиста РСФСР В. Милосердова и заслуженного артиста РСФСР Л. Варфоломеева. Образ Булычова имеет традицию, неоднократно решался на сцене театра имени Евг. Вахтангова — Б. Щукиным, во МХАТе — Л. Леонидовым, в БДТ — Н. Монаховым, в кино — М. Ульяновым и т. д. Предстояло найти собственное решение. Каждый из актеров, исходя из творческой индивидуальности, пошел своим путем. Леонард Варфоломеев отталкивается от природной мощи характера Булычова. Он у него — человек, живущий по высшим законам человеческих страстей, крупно, смело. Он любил жизнь, женщин, служил своей буйной плоти, был талантлив, дерзок в деле, удачлив, но и в саморазоблачении был крупен, открыт, искренен. Варфоломеева—Булычова принимаешь сразу, без раздумий — такова природа одаренности, органики самого актера.
Булычов Милосердова талантлив иначе. Это прежде всего человек незаурядного ума, постоянно и активно мыслящий. Все страшные вопросы о жизни, ее смысле, оправдании существования, правде, лжи и лицемерии, добре и чести, которые в преддверии смерти мучительно решает Булычов, доносятся актером точно и убедительно. Видна филигранная работа над подтекстом роли, передающая замысел пьесы. Актер включает зрителя в трагические раздумья о противоречиях бытия.
Оба актера очень по-своему раскрывают трагедию Булычова, который «тридцать лет живет не на той улице... Тридцать лет все с чужими... Все понял перед концом». Вздыбленность мыслей и чувств его прочитывается уже в сценографии, цветовом решении сцены. Материализуется улица: она непрерывно напоминает о себе, врывается через окна и двери в микроклимат дома Булычовых, где он ведет борьбу не на жизнь, а на смерть с «другими», «чужими». В конце спектакля раздастся песня на той же улице «Солдатушки, бравы ребятушки!» — Булычов мучительно потянется понять, примкнуть, но уже поздно.
Удачны близкие Булычову образы Шуры (В. Качурина) и Глафиры (А. Готовцева, О. Сафронова). В. Качуриной удается передать не только кровное (темперамент, «рыжая»), но главное — духовное родство с отцом: та же бесшабашная дерзость, открытость, природная искренность.