Он приподнял пленку, чтобы и жена могла видеть снимок. Она долго не отрывала глаз от кадра, а потом перевела взгляд на мужа. На ее лице читался животный страх.
- Боже мой, - простонала она. - Что же нам делать?
Ему удалось улыбнуться.
- Будем продавать аптеку, - сказал он. - Закрывать свой бизнес и уезжать. А что же еще делать?
Часть вторая
1
Прошлой ночью Большая Белая проплыла от Эмити к маяку на Файр-Айленде. Плыла она неспешно, со скоростью в десять узлов. Возле Сагапонака удалось поживиться молодым самцом тюленя, а у пляжа Грейт-Саут она погнала косяк морских окуней. Возле Файр-Айленда Белая взяла снова на северо-восток. На повороте она столкнулась с громадным осьминогом, который, заслышав ее приближение, ушел ко дну, чтобы спрятаться в рифе на глубине пятнадцать морских саженей, но слишком рано решил вернуться и за несколько секунд исчез в ее пасти.
Возле Саутгемптона она вспугнула песчаную акулу, но потеряла ее. За ночь она поглотила триста фунтов живого протеина, но к рассвету, когда она вернулась к Эмити, ее вновь терзал голод.
Два дня назад она загнала косяк трески в гавань Эмити, а сейчас нашла второй и погнала его в бухту. Она как раз врезалась в самую гущу косяка, когда стук двигателя парома, шедшего к Эмити, спутал ей все карты и распугал косяк. К тому моменту Большая Белая была такой голодной, что едва не напала на странную тень, прошедшую сверху, но в последнюю секунду передумала.
С борта парома никто ее не видел. Только собака капитана по кличке Вилливау, устроившаяся на верхней палубе, принялась отчаянно лаять.
Она прошла надо дном в поисках зарывшихся в ил электрических скатов, потом схватила зубами и потрясла резиновый рыбацкий сапог. Один из зубов на верхней челюсти слегка расшатался и вызывал постоянное желание сглотнуть. Хотя ее мозг, работавший, как компьютер, подсказывал, что сапог не годится в пищу, зудение в зубе вынудило ее вернуться и проглотить сапог.
В правой матке самый маленький из ее потомства повернулся к своим сестрам и вступил в бой с самой крупной из них.
* * *
Броуди припарковал машину неподалеку от того места, где нашел тюленя Сэмми. С крыльца дома Смита, где жила семья арестованного, жена сержанта полиции гневно на него посмотрела, а затем скрылась внутри, прихватив с собой сына. Броуди помог Тому Эндрюсу надеть снаряжение для подводного плавания.
Бородатый гигант, наконец, согласился принять деньги за поиски остатков взорвавшегося катера. Он взял ласты и направился к воде широкими шагами. Он выглядел как Веселый Зеленый Гигант из сказки. Дойдя до воды, Эндрюс повернулся и стал входить в океан задом наперед. Затем нырнул под набегавшую волну, почти не оставив следа. Вся операция выглядела, как спуск на воду атомной подводной лодки в Гротоне на противоположной стороне бухты.
Броуди взял микрофон рации и сообщил:
- Автомобиль три. Я на пляже у Смита, Полли.
- Слышу, Мартин, - ответила Полли. - Звонила Эллен, сказала, чтобы ты принес парного молока для Сэмми.
Броуди взял книжечку с квитанциями за штрафы и стал писать.
С утра Сэмми выблевал все, чем накормил его Шон, и в гараже прибавилось уборки. Конечно, детенышу нужна была его мать, а мать находилась где-то там, в воде, и готова была о нем позаботиться. Он решил сфотографировать рану как вещественное доказательство, чтобы можно было отпустить Сэмми на волю, когда он поправится и сможет плавать. Но тогда у Шона будет разбито сердце.
На Бич-роуд показалось такси фила Хупла и остановилось у дома Смита. Видимо, Джеппс вернулся к коттеджу, который он снимал. Сегодня утром из Флашинга прибыл потрепанный служитель закона, расточавший льстивые улыбки и сочувствовавший Джеппсу. Своей антипатии к Броуди он не скрывал, затем внес пятьсот долларов в качестве денежного залога и охотно раздавал всем свои визитные карточки.
Джеппс по выходе из такси заметил Броуди и его машину, на секунду застыл на месте, а потом прошел в дом.
Броуди ждал Эндрюса полчаса. Один раз он даже взгромоздился на сиденье в надежде увидеть пузырьки воздуха на воде, но барашки на поверхности мешали что-либо рассмотреть. Он все чаще поглядывал на часы, и его уже одолевало нехорошее предчувствие. Но вот из-за холма показался лохматый пес и набросился на него с лаем. За ним последовал Джеппс. Его живот нависал так низко над плавками, что Броуди вначале даже подумал, что придется его арестовать за купанье голым. Джеппс подошел к машине. Броуди сделал вид, будто настраивает рацию.
- Броуди?
- Чего тебе?
Толстый полицейский улыбался ему, хотя глаза были холодными, как всегда.
- Послушай, Броуди, - начал он, - я здесь в отпуске и приезжаю сюда каждый год, а этому городку нужен каждый цент, который тратят здесь приезжие.
- Но не за счет стрельбы на пляже.
- Я был не прав, Броуди, и хочу, чтобы ты это понял.
Броуди объяснил, что говорить ему об этом не надо. И так все ясно. Сейчас вот по дну лазит его приятель, и он-то и скажет, кто из них прав, а кто виноват. Он посмотрел в сторону моря. Эндрюс вырастал из волны прибоя, как некое доисторическое существо. Собака залаяла громче, а Джеппс сказал:
- Вы все еще ищете аквалангистов?
- Нам бы хотелось знать, - ответил Броуди, - нет ли у них дырок в голове.
Эндрюс держал в руке нечто красного цвета, похожее издали на остатки канистры для бензина. Он вышел на песок, снял ласты и положил канистру на капот машины.
- Аквалангистов не видел, - сказал он. - Нашел двигатель, но не смог сдвинуть его с места. Вот нашел еще это.
Броуди стал изучать канистру. Специалистом по взрывчатке он никогда не был, не изучал баллистику, но красная канистра показалась ему очень странной. Один край был оторван, а в другом зияла огромная дыра, как будто пробитая пулей. Он взглянул на Джеппса.
Толстяк завороженно смотрел на канистру выпученными глазами. На подбородке забился мускул. Потом перевел свои глазки на Броуди.
- О'кей, начальничек. Не знаю, как вы управляетесь в вашей полиции, и не знаю, что вы делаете в вашем вонючем городишке... Но я уверен, что кто-то пытается на меня взвалить чужую вину. - Он постучал пальцем по канистре. Только попробуй, мы до тебя доберемся...