– Будет специалист, – заверил босс. – Сегодня, самое позднее завтра утром.
– Тогда еще один вопрос, последний. Что за историю с Ипсвичем поминала Лернейская? Я чего-то не знаю?
– Не бери в голову. История давняя и не имеет отношения к нынешней… Если в двух словах, то там случилось массовое вторжение акул в город.
– Вторжение? Посуху?! – изумился я.
– Вторжение. Прямо на улицы. Но сначала произошло наводнение… В общем, в сорок втором году «Каталины», базировавшиеся в Ипсвиче, уничтожили немецкую субмарину. А заодно попали глубинными бомбами по…
Увы, мне так и не удалось дослушать эту историю, без сомнения, увлекательную, – ни тогда, ни позже. Так и не узнал, что умудрились разбомбить незадачливые летчики союзников одновременно с германской подлодкой. Не узнал, потому что тревожным колокольчиком зазвенел сигнал срочного вызова.
– Твой отдел, между прочим, – сказал босс и щелкнул пальцами.
В воздухе повис виртуальный экран, и на нем я узрел почти весь списочный состав ОСВОДа, за исключением Хуммеля. Злата Васильевна сидела прямо перед камерой, из-за нее выглядывали Импи с Ихти, Властимир расположился чуть в стороне, и в объектив попадала лишь часть его живота.
– Акула, – коротко доложила Злата Васильевна. – Нападение на Ижоре, в районе поселка Лукаши.
– Когда? – чуть ли не хором спросили мы с боссом.
– Только что. Звонки начались две минуты назад: в МЧС, в полицию, в «Скорую»…
«Скорая» – значит, опять жертвы… Не важно, потом разберемся. И зачем хищница забралась в узкий приток Невы, тоже разберемся потом. Сейчас главное не терять времени и использовать свой шанс. Ижора – узкая речка, к тому же акула засветилась вдалеке от устья. Изловить ее там куда проще, чем в запутанном лабиринте рек, проток и каналов Невской дельты.
Я вопросительно взглянул на ЛБ и услышал короткий мысленный приказ: «Действуй как планировал».
– Девчонки, Властимир, – на крышу, к вертолету! – скомандовал я. – Бегом!
– Хуммеля брать с собой? – быстро спросила Импи.
– Обойдемся без него, поплывем компактной группой… Выполняйте, хватит болтать!
Трое из четверых исчезли из поля зрения. Сам я не помчался сломя голову – от кабинета ЛБ до вертолетной площадки гораздо ближе, чем от ОСВОДа.
– Злата Васильевна, вы остаетесь на хозяйстве, – сказал я, хотя она и без того знала свои обязанности в похожих ситуациях. – Переключайте на меня только вызовы с нулевым приоритетом. И сообщайте все поступающие новости по Ижоре.
– Вы там берегите себя, – произнесла Злата Васильевна фразу, давно ставшую ритуальной.
Экран погас. А босс вдруг заявил:
– Раз летите без Хуммеля, прокачусь с вами. Разомнусь, засиделся что-то на кабинетной работе… Может, даже окунусь.
«Все чудесатее и чудесатее», – думал я, шагая с ним к лифту. Случаи, когда босс лично контролировал нашу работу, да и то с берега, можно пересчитать по пальцам. А под воду с нами он не погружался вообще никогда. Осталось лишь мысленно повторить уже сказанное: «Всё когда-то случается впервые…»
Так уж сложилось, что реку Ижору я знал неплохо. В верхнем течении ее вода родниковая, прозрачная и холодная – самое близкое к Питеру место, подходящее для тренировок перед выездами в северные края. И мы не раз тренировались там всем отделом.
Обнаружить место нападения в Лукашах не составило бы труда, даже если бы Злата Васильевна не снабжала нас в полете информацией, а она снабжала. На плотине толпились взбудораженные люди, неподалеку виднелись «Скорая» и полицейская машина. Вторая «Скорая», как мы увидели сверху, была на подъезде.
Плотина в Лукашах старинная. Когда-то – еще до наступления века пара и электричества – она была деревянно-земляной, и сила падавшей воды приводила в движение мельницу особого рода: здесь размалывали не зерно, а измельчали древесину для производства бумаги. Позже, в советские годы, плотину перестроили, сделав железобетонной. И вода стала вращать турбины маленькой электростанции, снабжавшей электричеством пару-тройку окрестных деревень. С введением в строй единой энергосистемы и это применение ушло в прошлое. Плотина стала бесхозной – но, построенная на века, так и запирала реку, за десятилетия почти не разрушившись.
Летом здесь купались, ныряли с высоты в глубокий омут под водосбросом. А весной – как выяснили мы, приземлившись, – место облюбовали местные рыболовы. Они-то и пострадали от акулы.
Показалась она ниже плотины, сделала пару кругов по омуту, запутывая и обрывая рыболовные снасти. А потом разогналась и совершила высоченный прыжок, словно собираясь преодолеть плотину по воздуху. Но не рассчитала и шлепнулась на бетон в самой гуще обалдевших рыболовов. Тогда-то и появились пострадавшие – и от зубов, и от ударов хвостом. Переломы, рваные раны с обильным кровотечением… Но опять обошлось без летальных исходов.