Но мне-то Виктор Петрович Полутруп нужен был вовсе не за тем, чтобы копаться в его родословной. Под присмотром Витьки находились не менее сотни профессиональных карманников, жуликов и лоховщиков, работающих исключительно в крупных супермаркетах. В том числе и в ГУМе. А «Дыра» была для Витьки всего лишь официальным прикрытием. Виктор Петрович работал аккуратно, всех своих шавок держал в узде, платил мзду кому полагается, регулярно сдавал какую-нибудь мелкую шелупонь милиции для отчетности и обо всем, что делается, докладывал «семье». Поэтому-то и странно мне было, что один из постоянных Витькиных работников так глупо, да что там глупо, – бездарно и бессмысленно прокололся?! Но, с другой стороны, мне-то что за дело до Витькиного жулья? Мне нужно получить назад камеру эстонцев, а с остальным пускай он сам разбирается.
Спустившись на три ступеньки вниз, я постучал в дубовую, с низкой притолокой дверь, окованную тяжелым железом. «Дыра» была стилизована под древнерусский сказочный разгульный дом. Если, конечно, таковые водились в Древней Руси. Но ведь, если подумать, должны были где-то Илья Муромец с Алешей Поповичем бражничать? Должны! Не во чистом же поле? Нет! Выходит – имелись разгульные дома на Руси.
Вот только охранники с пистолетами за дверями в них не стояли.
Глаз охранника недобро зыркнул на меня через маленькое окошко. Никакой тебе системы внешнего наблюдения. Все как в старину. Полное ретро.
– Чего надо? – Голос у охранника, будто треск камней в камнедробилке.
– Ты что, новенький?
– Чего надо?
– Хочешь в глаз или в рыло?
Охранник задумался.
Полутруп всегда отдавал предпочтение таким вот тугодумам. Почему? Он считал, что от охранников большого ума не требуется. Зато тугодум пять раз подумает, прежде чем что-то сделать. И двадцать пять раз – прежде чем продать. Ну а пока он раздумывать будет, можно успеть принять превентивные меры.
Охранник за дверью задвигался, что-то забурчал.
Все правильно. Я откровенно нарывался, а Полутруп строго-настрого велел своим охранникам по возможности избегать любых конфликтных ситуаций. На фиг ему разборки в центре Москвы? Ежели что, можно и в другом месте поговорить. Или пострелять. Вот и звонит теперь дуболом Полутрупу, чтобы получить дополнительные инструкции на мой счет.
Конечно, можно было и проще поступить: позвонить Полутрупу самому и сказать, что это я пришел. Тогда охранник приветливо распахнет передо мной дверь и лично проводит до покоев босса. Но любой турист знает, что самый простой маршрут далеко не всегда самый живописный.
Охранник, видно, не смог толком объяснить Витьке, что здесь происходит. Либо не въехал в смысл полученных инструкций. Как бы там ни было, он снова распахнул окошко и уставился на меня, как прекрасная дама, дождавшаяся наконец своего рыцаря.
– Чего надо?
Окошко было прорезано точно, чтоб кулак пролез. И я его туда сунул.
Громила охнул, скорее от неожиданности, чем от боли. Удар получился не слишком сильный, но такого нахальства громила явно не ожидал. К тому же обидчик не кинулся бежать, а остался стоять под дверью и нагло лыбился, глядя на то, как охранник прикрывает ладонью ушибленный глаз. Кровь ударила здоровяку в голову, уровень адреналина зашкалил примерно вдвое, душа возжаждала мести, и, забыв о том, что нужно посоветоваться с боссом, охранник кинулся получать сатисфакцию. Естественно, он даже и не думал, что вместо сатисфакции может получить еще раз в глаз. Или в рыло. Тут уж, как получится – на этот раз я выбор ему не предлагал.
Громила рванул дверь на себя, рассчитывая немедля выпрыгнуть за порог и поквитаться с наглым обидчиком. В принципе, план был неплохой. Несколько прямолинейный, но – неплохой. У него было лишь одно слабое место – он не учитывал того, что я могу оказаться умнее его. И я, понятное дело, не преминул этим воспользоваться. Вместо того, чтобы принять защитную стойку, я ухватил дверь за ручку и уперся ногой в косяк. Не в силах понять, что же это я такое вытворяю, охранник с удвоенной силой рванул дверь на себя. Я понял, что пора ему помочь, и навалился на дверь плечом. Не рассчитывавший на такое здоровяк потерял равновесие, отшатнулся к стене и в добавок получил краем двери в грудь и тяжелой, металлической дверной ручкой в живот. Не давая громиле прийти в себя, я еще раз шарахнул его дверью. Ну а после он получил все, что я ему обещал – и в глаз, и в рыло и в пузо.
Приятно было осознавать, что я голыми руками – дверь не в счет! – завалил тренированного здоровяка на голову выше меня и вдвое шире в плечах. Но при этом я и не думал, уподобясь древним кельтским воинам, танцевать джигу над поверженным врагом. Громила хоть и валялся на полу, но уже размазывал кровавые сопли по щекам. И взгляд его становился все более бешеным.