Она обессилено швырнула телефон на пол и повернулась ко мне.
— Хочешь покататься завтра на машине? Мне нужно на работу, но я отпрошусь.
— Я поеду, куда ты захочешь, и буду делать все, что ты скажешь. Ты — мой дом. Моя семья.
— Я люблю тебя, — сказала она, скрепляя свои слова поцелуем.
Мы провалились в сон прямо в одежде; ее голова покоилась у меня на груди в области сердца.
Глава 39
Лотти
На следующий день мы с Заном проснулись поздно, и когда я взяла свой телефон, то обнаружила там миллион сообщений. Зан тоже получил несколько штук.
— Зак звонил, — он передал мне свой телефон и включил голосовое сообщение, которое оставил Зак. В нем было полно желчи и проклятий, но еще я поняла одну вещь, которая затмила все остальное.
Он был напуган. Напуган до чертиков.
— Я знаю, что не должна, но испытываю какое-то болезненное удовольствие оттого, что твой брат испугался до потери памяти, — сказала я.
Зан прижался подбородком к моему животу.
— Он прислал это вчера вечером. Наверное, мне стоит позвонить и узнать, не арестовали ли его уже.
Я стала перебирать его волосы.
— Почему бы тебе не позвонить родителям?
— Они скоро сами все узнают. Мне нет больше до этого дела. Я же говорил тебе вчера. Теперь ты моя семья.
У меня была семья, но сейчас, когда в нее вошел Зан, она стала полной. Мне только хотелось, чтобы другому члену этой моей семьи, Кэти, не пришлось пережить ад.
Мы решили собраться у Страйкера, чтобы все обсудить. Никто не знал, что делать дальше, поэтому остановились на этом, ведь хоть чем-то же надо было заняться.
Уилл сбегал в магазин и принес смесь для панкейков, поэтому мы приготовили панкейки. Все выглядели, как с похмелья, хотя накануне никто не пил.
— Тебе что-то известно? — спросил Страйкер, нагрузив себе огромную тарелку панкейков.
— Пока нет. Но я уверен, что мама позвонит, как только узнает об этом.
Страйкер и Триш стали спорить по поводу панкейков, пока Зан, Саймон и я резали фрукты, а Уилл и Одри о чем-то тихо разговаривали. Кто бы мог подумать, что им нужна эмоциональная встряска, чтобы сделать последний шаг и быть вместе. Я толкнула Зана плечом и кивнула на Уилла с Одри.
— Давно пора, — прошептал он.
Зазвонил мой телефон, и я полезла за ним в карман. Это была Кэти.
— Привет, как ты себя чувствуешь?
— Привет. Я... все хорошо, — ее голос был очень слабым.
— Ты дома?
— Да. Родители не спускают с меня глаз, и я не знаю, сколько еще смогу продержаться. Я просто хочу вернуться в общежитие, но они пока мне не разрешают.
— В понедельник приедешь?
— Надеюсь.
Она замолчала, сделав глубокий вдох.
— Мне так жаль. Ты была права насчет Зака. Он оказался не таким, как я думала, а когда я это поняла, было уже слишком поздно. Он сказал, что просто хочет поговорить, поэтому я села к нему в машину, он приехал на ту парковку и начал бить меня. Я пыталась убежать, но была пристегнута ремнем к сиденью, да и он оказался слишком сильным... — ее голос сорвался, и она часто задышала, чтобы восстановить самообладание.
— Ты не виновата, Кэти.
— Я знаю, знаю. Просто все произошло так быстро, что я забыла все приемы самообороны, которые знала. Потом я отключилась и помню только то, что пришла в себя на парковке и увидела Уилла, который кричал мое имя. Можешь поблагодарить его за меня? — она высморкалась.
— Конечно. Я могу еще чем-нибудь помочь?
— Эм, скажи Страйкеру, что он был прав. Я сказала ему, что собираюсь встретиться с Заком, а он стал умолять, чтобы я этого не делала. Мы так глупо поссорились из-за этого. Я бы так хотела с ним поговорить.
— Он сейчас рядом.
Парни дружно подняли головы.
— Можешь дать ему трубку? — попросила она.
— Подожди, — я передала телефон Страйкеру. — Она хочет с тобой поговорить.
Он взял телефон и уединился в своей спальне, пока я пересказывала всем то, что сообщила мне Кэти.
Когда мы принялись за панкейки, Страйкер еще разговаривал.
У Зана зазвонил телефон, и все подпрыгнули от неожиданности.
— Это мама, — пояснил он и вышел из комнаты. Я хотела пойти с ним, но он должен был сделать это сам.
Вернулся Страйкер и отдал мне телефон.
— Ну, и-и? — спросила Триш, передавая ему тарелку с панкейками.
Я дала ему вилку, и парень принялся за еду.
— Это не твое дело, Триш.