Внезапно вздрагиваю от чьего-то прикосновения, которое тянет меня от двери и чуть не кричу, но теплая рука во время зажимает мой рот, не дав мне проронить и звука. Чувствую знакомый запах цитруса и шоколада? и расслабляюсь. Прямо передо мной стоит Скрпиус и кутает меня ни во что иное, как в папину мантию-невидимку. Я нервно выдыхаю, но делаю это достаточно громко.
- Тише, Лилс, - еле слышно шепчет он мне в самое ухо, не убирая при этом своей ладони от моих губ. Судя по всему, он все еще боится, что я сейчас выдам нас обоих. Скорпиус выдыхает носом горячий воздух, от чего мое тело сразу же парализует. Профессор Слизнорт и Филч между тем уже закончили свою беседу. Слизнорт, убедившись что все припасы на месте, почти согласился помочь Филчу посодействовать поиску того самого злосчастного студента, которым на деле была я. Поравнявшись друг с другом, худенький завхоз и вполне упитанный профессор занимают по меньшей мере три четверти ширины комнаты. Не придумав ничего другого, Скорпиус делает широкий шаг и опять прижимает меня к стене. Облокотив обе согнутые руки на стену вдоль моей головы, он придерживает капюшон мантии и настолько сильно прижимается, что мои ребра вот - вот треснут. Потеряв надежду на возможность сделать когда – нибудь еще хоть один вдох, я послушно вжимаюсь в холодный камень, кладу руки на его спину, пытаясь еще сильней прижать его к себе, и жду спасительного хлопка дверью. Спустя несколько секунд дверь, наконец, закрывается, забирая с собой тусклый свет факелов. Глаза режет темнота. Скорпиус немного ослабляет свой нажим и еще какое-то время мы так и стоим, не смея вдохнуть, но удаляющийся разговор дает шанс на дозу спасительного воздуха. Мы громко и протяжно выдыхаем, после чего нервно и беззвучно посмеиваемся.
- Ты в своем репертуаре, Лилс – тихо говорит он, и я вздрагиваю. В кромешной темноте и сумасшедшем волнении я даже не заметила, как немного приподняла голову и уперлась затылком в стену, от чего его слова по стечению этих обстоятельств были сказаны прямо мне в губы. От него, очевидно, не скрылось мое горячее дыхание, и он тоже это понял. Виснет пауза. Начинаю немного паниковать и чувствую мурашки по всему телу, но череда следующих плавных движений Скорпиуса выдергивает меня из всех размышлений.
Он упирается лбом в мою голову. Его рука, лежавшая до этого момента на стене, пускает мантию, скользит вдоль моего тела и впивается талию. Я не в силах пошевелиться и мои руки все еще лежат на его лопатках. На секунду зажмуриваюсь. Тело разрывается от выброса адреналина. Поддавшись своему жгучему любопытству, впервые в жизни отодвигаю наши дружеские чувства далеко на задний план и уже почти ничего не соображаю. Я даже сквозь одежду ощущаю, как сильно бьется его сердце. Мой разум начинает бить тревогу.
- Нам не следует этого делать, - говорю я, мгновенно вспомнив об Аби и Альбусе. Собираю все свои усилия и немного опускаю голову. В попытках сдержать себя я, сама того не замечая, сильно впиваюсь ему пальцами в спину, но он реагирует на это очень сдержано и, судя по его резкому выдоху - улыбается. Я опускаю руки. Скорпиус делает то же самое и шагает назад.
Он зажигает кончик своей палочки. Мы оба жмуримся от яркого света и, на сколько это возможно, пытаемся рассмотреть друг друга. Скорпиус кивает и трет пальцами раскрытой ладони свои губы, после - треплет волосы на затылке. Я точно знаю, что этот жест выражает не что иное, как озадаченность. Эта ситуация стала для него такой же внезапной и бесконтрольной, как и для меня, но мы оба уже не в силах что-то поменять.
- Я проведу тебя, - Скорпиус подбирает мантию и, достав из кармана Карту Мародеров, какое-то время изучает ее. Теперь я понимаю, как ему удалось узнать где я, и прийти мне на помощь. - Пойдем, - убедившись, что поблизости никого нет, он открывает дверь и пропускает меня вперед. Выгляжу я вполне уверенно, но мысли о произошедшем не дают мне покоя, отзываясь в теле мелкой дрожью. Скорпиус смотрит на меня привычным теплым взглядом, но впервые за годы нашей дружбы я не имею ни малейшего понятия о чем сейчас думает мой лучший друг.
Когда мы идем к гостиной Гриффиндора, мне не удается отвлечься от мыслей о несостоявшемся поцелуе. У портрета Полной дамы мы останавливаемся.
Он сделал паузу и набрал в грудь воздуха. Я знала, о чем он сейчас заговорит. Не сомневалась, что разговора не избежать. Жутко нервничаю, но понимаю, что лучше выслушать его, поскольку еще нескольких подобных моментов моя дружба к нему просто не выдержит.
Прежде чем заговорить, Скорпиус смотрит вниз и пару раз проводит раскрытой ладонью по своему подбородку. Скорее всего он подбирал слова о том, что это было минутным помутнением наших рассудков и обещанием того, что подобное не повторится. Не желая затягивать эту паузу, я собрала всю свою храбрость и быстро выпалила:
- Мир, дружба, жвачка? - я широко улыбаюсь и пытаюсь немного разрядить ситуацию.
Это была наша с ним ключевая фраза в те моменты, когда наши дружеские отношения оказывались в шатком положении. В основном мы использовали эти слова для примирения после ссоры или для того, чтоб избежать ее, но сейчас, среди сотен других вариантов, она показалась мне самой уместной.
Скорпиус растягивается в очаровательной улыбке, и я чувствую, как мои волнения понемногу отступают. Он обнимает меня за плечи и упирается подбородком в мою макушку в то время, как я отвечаю на этот жест, скользнув руками под его расстегнутую кофту и обняв его вокруг ребер. Опять чувствую уют и умиротворение.
- Мир, дружба, жвачка, - тихо говорит он, но мне на долю секунды хочется верить, что одно из этих трех слов вызывает у него сомнение.
***
Почти полночь. После пары изнурительных дней я, прям в пижамных шортах и майке, медленно иду по коридору пятого этажа в ванную старост. Я даже не потрудилась переодеться во что-то более или менее приличное, поскольку меня сейчас могли увидеть только замковые приведения, но это бы смутило только их. Я настолько уставшая, что мне было бы все равно, будь я даже голая. В одной руке сжимаю волшебную палочку, кончик которой горит ярким белым светом, а другой треплю копну своих длинных волос, и думаю о том, что вполне неплохо справляюсь со своими обязанностями старосты, но они отнимают у меня немало времени и сил. Пройдя мимо статуи Бориса Бестолкового, я смачно зеваю. Помимо учебы, патрулирования школы и домашних заданий, еще одним эмоциональным грузом для меня стал Скорпиус.
После той ситуации в коморке Слизнорта, каждый раз, когда я ловила на себе его взгляды, они вызывали внутри меня переворот. Ощущение было каким-то очень не знакомым, но довольно приятным, поскольку в его присутствии я чувствовала тепло, разливающееся по всему телу.