– Не могу больше, – первая сдалась Женя, – я устала.
– Купаться? – воскликнул Игорь, – Купаться! – тут же продолжил он уже утвердительно.
Все ребята, не желая играть без Жени, тут же остановились. Они скинули с себя футболки и шорты и кинулись в воду. Игорь потащил Женю. Но Женю эта игра совсем не обрадовала, и Игорь, увидев ее недовольство, тут же прекратил.
– Ну, прости!
Он убежал догонять других. На берегу остались только Женя и Гриша.
– У меня мозг закипает, пойду охладиться, – сказал Гриша и кинулся в воду. Он отделился от группы, лег в воду лицом вниз и лежал, пока хватало воздуха, а все другие ребята весело догоняли друг друга, ныряли, брызгались. Пытались вовлечь его в игру, но у них ничего не получилось, Гриша молча недовольно посматривал на них.
– Хватит, познакомились, – шепнул Гриша Жене, когда вышел на берег, – пойдем отсюда.
Женя кивнула.
– Пока, ребята, мы пойдем, – крикнула она купающимся. Они замахали руками в ответ.
Женя с Гришей отправились бродить по окрестностям, не имея никакой ясной цели. Наконец они устали и присели отдохнуть на лесной полянке.
– Нужно как-нибудь обратно пробираться.
– Нужно. А как?
– В сказках что происходит: мы можем вернуться тем же путем, каким сюда попали.
– Сумасшествие какое-то! Мы в сказке!
– Тебя это удивляет? По-моему, самое удивительное, что мне мама сразу двух сестер родила: одной четыре года, другой восемь.
– А мне мама еще и старшего брата родила.
– Пойдем скорее назад… – тоскливо простонала Женя.
– А с какого входа: со склона или из окопа?
– Надо посмотреть, какой вход открыт.
– Точно!
– Пошли.
Они отправились к окопу, из которого вышли в этот новый мир. Окоп окружал воинский мемориал в память о погибших в этом месте бойцах. Дети огляделись, нет ли кого-нибудь, кто мог им помешать и кинулись к отверстию, прикрытому еловой веткой. Гриша отвел ветку в сторону, пропустил Женю и следом за ней юркнул в прямоугольное отверстие. Но проход, по которому они вчера выбирались наверх, оказался засыпан землей метрах в трех от выхода. Гриша попытался копать землю руками, но толку в этом не было никакого.
– Все! Здесь прохода нет. Пошли со склона попробуем, – вздохнул он.
Дети развернулись и стали выбираться на поверхность. И как только они вылезли, несколько рук схватили их с такой силой, что сопротивляться было глупо.
****
Гришу и Женю повезли в сторону города. На микроавтобусе, в который их привели, было написано «Народная дружина». Так ребята узнали, кому в руки они попали. Народная дружина состояла из шести крепких молчаливых дядей. Один из них сел за руль, а остальные разместились в салоне микроавтобуса вокруг Жени и Гриши. Дружинники внимательно следили за задержанными, но вовсе без злобы или ненависти, какие обычно испытывают по отношению к нарушителям порядка. В их взглядах, скорее, читалась жалость к ребятам. В микроавтобусе не было ничего, что напоминало бы о его назначении: ни решеток на окнах, ни жестких деревянных сидений, ни наручников. Обычный микроавтобус с мягкими сидениями. Женю с Гришей везли по нижнему Приморскому шоссе, столь знакомому ребятам. Ехали они необычно медленно, не более 30 километров в час, часто останавливались, чтобы пропустить пешеходов. У Гриши вертелась в голове мысль о побеге. Он посмотрел Жене в глаза и понял, что она думает о том же. Но только куда они побегут? У кого укроются?
– Куда нас везут? – спросил Гриша. Это были первые слова, произнесенные после того, как ребят схватили.
– В воспитательную колонию, – ответил один из дядей.
– За что? – почти рефлекторно вырвалось у Жени.
– А вы сами как думаете? – спросил дружинник вместо ответа и прямо посмотрел Жене в лицо.
Женя не отвечала.