Выбрать главу

«Что ты ищешь там, Рейна?

Чего тебе нужно в этом заброшенном городе?»

Мысль, та самая, что попыталась было заползти в её мозг, будто мерзкий надоедливый червь, пришла к ней снова, и Рейна едва не дёрнулась.

– Нас ждут великие дела, – тихо, но как-то по-странному торжественно проговорила она, цитируя слугу Анри Сен-Симона. Радио продолжало орать «Тутти-фрутти» Литтл Ричарда, и Рейна снова расслабилась.

До заброшенного города оставалось около трёх часов езды.

Часа через полтора (кажется, к тому моменту Рейна выучила основной репертуар всех рок-н-ролльных певцов) погода сменилась, небо заволокло тучами, заморосил редкий дождик, и пришлось включить «дворники».

«Дворники» всегда отвлекали Рейну; отчасти поэтому она не любила ездить в дождливую погоду.

Тем не менее, руль она по-прежнему держала до странного уверенно.

– Не так уж много осталось, – сказала она самой себе, взглянув на карту; та неизменно лежала рядом с ней на пассажирском сидении.

Навигатор Рейна послушно не стала включать.

Странный старик-мексиканец (а может, и какой другой латинос, но Рейна отчего-то была свято уверена, что он именно мексиканец) сказал ей ехать без навигатора – значит, она будет ехать без навигатора.

В любом случае, заблудиться на этой трассе было совершенно невозможно.

Неприятная, до одури противная мысль вдруг пришла в её голову, и Рейна нахмурилась.

Биг-Блэк-Таун (точнее – то, что от него осталось) считался закрытой территорией, въезд на которую запрещён; Рейна слышала об этом неоднократно.

Но, если так, тогда каким образом…

– Старик говорил, что я смогу туда попасть, – вновь тихо сказала она самой себе, хотя, честно признаться, она совершенно не была уверена, что он говорил именно это.

Но ведь он обещал, что она, Рейна, сможет туда попасть. Обещал – иначе зачем бы отправил её туда?

Если что, ему можно позвонить, уверила она сама себя.

Ему всегда можно позвонить.

Визитку «Хорхе Мендеса, иллюзиониста» (мексиканца!) она предусмотрительно убрала в бумажник, тот самый старый добрый мужской бумажник, который Рейна всегда согласна была предпочесть дамскому кошельку.

Бумажник казался ей более удобной вещью.

Визитка лежала там, где ей и должно было находиться, из колонок пели теперь «Эверли бразерз», и настроение было вполне себе превосходным.

– Вперёд, детка, – сказала Рейна сама себе. Здесь, на трассе, её странная привычка разговаривать с самой собой, казалось, даже не выглядела такой уж странной.

«Нас ждут великие дела».

Бьюик весело катился по трассе дальше, а дождь будто бы уже прекращался.

***

Того самого места, где, если верить старику-мексиканцу, и должен был находиться Биг-Блэк-Таун, она достигла меньше чем через полтора часа.

– Вроде бы, я не лихачила, – вновь сказала Рейна самой себе, удивляясь.

Если город где-то здесь, то поблизости должна быть какая-то табличка, рассудила она.

Табличка, стенд.

Что-нибудь.

Притормозив, Рейна высунулась из автомобиля и оглянулась по сторонам.

Никаких табличек не было видно.

Если верить карте, она находилась в точности там, где должно было располагаться поселение…

Странно.

Вновь усевшись на водительское кресло, Рейна включила зажигание.

Вероятно, она ошиблась.

Вероятно, нужно было проехать ещё немного.

Она завела машину и тронулась, решив ехать не спеша, глядя по сторонам.

Опознавательный знак должен был быть где-то здесь, сказала она себе.

Он точно должен был быть.

Рейна проехала ещё немного, когда перед ней вдруг, как будто из-под земли, выросла табличка:

Закрытая территория, въезд запрещён!

Рейна покачала головой и еле сдержалась, чтобы не ударить кулаком по рулю.

– Вот чёрт, – сказала она.

По радио пел теперь Ричи Валенс, бедолага Ричи Валенс, прославившийся одной-единственной несчастной «Ла Бамба» и так нелепо погибший в «день, когда умерла музыка».

«Бедолаге Ричи, кажется, не было и восемнадцати.

Рейна слышала эту историю от Милдред.

«Бедолага Ричи» был мексиканцем, как и…

Как и старик.

– Старик, который меня наколол, – тихо сказала Рейна и едва не расхохоталась.

Это ж надо – быть такой наивной, чтобы повестись на байки латиноса, которому все восемьдесят на вид, если не больше.