– Пошлый подход наглецов, – сказал Ладогов. – Извините, что я вас оставил.
У санатория Илона снова ждала, пока Ладогов обратится к ней.
– Я и мои друзья от души благодарим. Когда мы снова увидим вас?
– Завтра ровно в шесть. На этом месте. Я пунктуальна.
– Непременно.
Ладогов не ложился спать. Возбуждённо вышагивал по аллеям парка. Повторял про себя: «Авантюристка, аферистка, причем высшей марки». В который раз восстанавливал картины встреч: в кабинете Прохорова, на шоссе в присутствии Дымченко, затем когда она нагнала его «Москвич».
Случайно всё это или не случайно? «Крупная авантюристка…» Что он знает о ней? Ничего. О себе ни слова не говорит. Но и сама ни о чем не спрашивает. Что привлекает в ней? Может ли он познакомить её с Жанной? Нет. Зачем же продолжать знакомство, явно смахивающее на банальный курортный флирт?
Ровно в шесть «шевроле» показался у санатория «Россия». В пятидесяти метрах от ворот Илона остановила машину.
Три минуты седьмого. Пять минут. Семь минут… Восемь… Илона, пылая, погнала «шевроле» в город. Она так и предполагала – он не придёт. Повернула к «Лотосу», к своей вилле. Поставила машину и вышла к берегу.
С Ладоговым покончено – интерес к нему погашен. Хотя… Может быть, он не мог. Или опоздал? Тогда сказал бы вахтеру, написал бы записку. Возможно, проспал. Тогда тем более мужлан. Всю ночь Илона прогуливалась по саду.
Кутин спал. Тревожно, как перед судом в одиночной камере. Догадывался – Илона принимает какое-то серьезное решение.
– Бога нет, – опять разуверилась Илона. – Жизни нет. И не было. Моя жизнь – сплошные авантюры… Наживала, чтобы блистать. Перед кем? У кого хотела вызывать зависть? Что получила взамен рабства у Джейрана, Курбского?
Утром выкупалась, ещё раз примерила серьги, надела часы-браслет из Афин и приказала Моте:
– Летим в Москву. А вы… (Кутину) можете оставаться.
Мнимый муж не мог скрыть своего искреннего удовольствия.
ЧТО ЗА ФОКУСЫ?
Взятку, две тысячи, Панков запер в стенной сейф.
– Наглец! – проворчал начальник управления в адрес Тернюка и… вздрогнул. Услышал голос Иванова: «Чем ты недоволен?» Обернулся. Почудилось. Сел в кресло. С полминуты размышлял. Что делать? Ах, да… вызвать Полонского.
– К вам явится представитель «Межколхозстроя». С Украины. Москва разрешила отпуск для нужд колхозов трех тысяч кубометров пиломатериалов.
– Какой кондиции? – спросил Полонский, стоя у стола Панкова.
– Первым сортом.
– В чей адрес выписывать наряд?
– Можно тарозаготовительной конторе. А вообще, подумайте сами.
– Тарозаготовительная? Поморцев откажется. Первый сорт можно получать только на лесозаводах.
– Адресуйте наряд на две тысячи третьему комбинату. Я договорился. И тысячу лесозаводу номер два.
– Распоряжение у вас?
– Да. У меня. Всё!
Полонский ушёл.
Через полчаса после появления Тернюка Анна Алексеевна, заместитель секретаря парткома, позвонила в Москву с просьбой выяснить, какое количество пиломатериалов разрешено отпустить «Межколхозстрою» через Тернюка и какого сорта?
Партком управления в Москве просил позвонить через час. Ответ был точный: третьего сорта, две тысячи кубометров.
– Не больше?
– Ни одного кубометра. Распоряжение подписал начальник управления Прохоров, – ответила Москва.
Валя Крылова заготовила распоряжение на три тысячи кубометров. Полонский понес его на подпись Панкову.
– Почему вы не подписали?
– Я не видел распоряжения Москвы.
– Моё распоряжение что-нибудь для вас значит?
– Устное – нет.
– Получите письменное.
Панков на служебном бланке написал распоряжение на три тысячи кубометров первого сорта и почти швырнул его Полонскому.
– Подпишите наряды и вручите их Тернюку. Задание срочное.
Полонский с запиской Панкова явился в партком. Минут через двадцать в кабинет Панкова вошёл заместитель председателя совнархоза Новгородов, могучий, широкоплечий, грозный, с властным взглядом. С ним Покровская, заместитель секретаря парткома, и замначуправления по кадрам Пунькин.
– Павел Захарович, партком просит предъявить распоряжение Прохорова на отпуск леса «Межколхозстрою» через некоего Тернюка, – сказал Новгородов.
– Не понимаю, чем это вызвано? Я мог бы лично доложить вам, Василий Васильевич.
– Объясним. Потом.
Панков открыл ящик. Искал и не находил.
– Не понимаю, куда я его девал. – Поищи в сейфе.
– Там не может быть.
– Открой сейф, – жестко потребовал Новгородов.
– Я протестую. Я начальник управления.
– Открой сейф. Дай ключи.
Новгородов встал и протянул руку. Жест его был категоричен и повелителен. Панков в холодной испарине подошёл к сейфу с ключами, открыл его и протянул руку, чтобы изъять сверток с деньгами.
– Погоди. Я сам. У меня все права на это, – сказал Новгородов и отстранил от сейфа Панкова.
Пунькин сидел в кресле и писал на бумажке: «Дай ключи, погоди. У меня все права…»
Новгородов сперва взял сверток. Развернул. Пачка сторублевок.
– Деньги жены, – поспешил объяснить Панков.
– Допустим, – сказал Новгородов.
Затем извлек папку, и в ней нашёл распоряжение на две тысячи и на три тысячи кубометров. Оба указывали точно – отпуск пиломатериалов третьего сорта.
– Всё ясно. Абсолютно. Вот что, Панков, если у тебя есть совесть, ответишь прямо, не ответишь – пеняй на себя. Деньги тебе вручил Тернюк?
Панков внезапно двинулся к открытому окну. Новгородов властно крикнул:
– Стой!
Панков остановился, не оборачиваясь. Анна Алексеевна закрыла окно.
– Что за фокусы?! Отвечай – деньги Тернюка?
– Да! – ответил озлобившийся Панков. Ответил без раздумий. Он кипел, уже не владея собой.
Заместитель председателя тяжело опустился в кресло и вытер пот… Тут же распорядился пригласить Полонского.
– Какой позор, – прошептал он и расслабил тал-стук.
– Товарищ Полонский, вот два распоряжения. Поглядите.
– На две тысячи кубометров подписал Прохоров. На втором подпись поддельная, – сказал Андрей.
– Вы уверены?
– К сожалению, Василий Васильевич.
– Не может быть! – прошептал Панков. Все поверили, что он не знал о подделке.
Панков сидел в кресле, подпирая левой рукой голову, и ясно слышал: «Что с тобой? Чем ты недоволен?..»
– Расскажи всё, – потребовал Новгородов и одновременно вручил Полонскому записку.
Андрей оставил кабинет бывшего начальника управления.
Панков рассказывал довольно складно, всё вышло случайно. Черт попутал, поддался минутной слабости.
Никогда так не поступал… Хотел помочь украинским колхозам…
– Поддался минутной слабости? А в Сухуми кто пьянствовал с Тернюком? Кто взял у Тернюка у подъезда гостиницы деньги, когда он усаживал тебя с дамой в машину?
Панков осекся. Об этом рассказывать мог только Тернюк. Замолчал. В дверь постучали.
– Войдите, – разрешил Новгородов.
Вошла следователь прокуратуры Турбина. Сопровождавший её лейтенант и сержант милиции остались в приёмной.
Чтобы произвести на Валю Крылову неотразимое впечатление (при возможной встрече в ресторане «Северный»), Тернюк сбегал в парикмахерскую при гостинице «Интурист» и попросил «культурно» подстричь его. Из гостиницы «Северная» махнул в универмаг, купил белую рубашку, самый дорогой цветастый галстук и две пары носок со стрелкой. Шёл на всё, не жалея затрат и усилий. Дежурный администратор охотно перевела его в более «культурный» номер, имея в виду сувениры, преподнесенные ей. Тернюк надеялся на приход Вали Крыловой «в гости». Не сегодня, так завтра он подарит ей английскую чистой шерсти кофточку. Должна прийти. А как же.
Оставив покупки в гостинице, Тернюк направился к Полонскому за подписанными нарядами. У подъезда совнархоза Тернюк увидел Катю, лейтенанта и сержанта милиции, деловито подымавшихся по ступенькам. Екнуло сердце жулика. Двое из милиции?! Это неспроста. Отошёл подальше. Увидел телефонную будку. Зашёл и набрал номер секретаря Панкова.