Ещё через пару дней Ухо начал выходить и схорона и самостоятельно гулять по посёлку. Ему и до этого никто ничего не запрещал. Но Ухо сам не хотел покидать своё жилище. И, если бы не желание, обязанность, ведь он несёт за неё ответственность, найти девочку, проверить, как ей живётся, он предпочёл бы остаться дома. Яркий, даже по сравнению со светом в схороне, к которому он привык, свет здешнего дня очень мешал Ухо. Но он должен был всё выяснить! Просьбы привести её к нему ни к чему не приводили. Большой Палец умел не слышать того, чего не хотел. Не мог же Ухо приказать привести Молчунью! Звуки чужого языка, сплетаясь в это слово, вызывали отвращение! И вот Ухо впервые идёт один по посёлку! И не просто идёт - ищет схорон, где живёт Молчунья! Ничего не поделаешь! Придётся привыкать. Пока, придётся называть девочку так. Из некоторых схоронов выходили женщины, выбегали любопытные ребятишки. Женщины приветливо, стараясь чётко выговаривать слова, разговаривали с Ухо. Каждая из них хотела получше объяснить ему, где схорон Пятерни. В семье этого человека нашла приют Молчунья. Мальчишки же не могли скрыть своего пристального, не совсем доброжелательного интереса. Почти бесцветная, тонкая кожа, светлые, редкие волосы, водянистые с редкими ресничками на веках глаза. Щуплый парнишка с лицом старика! Таких они раньше не видели. Таких никогда не было в семье Большеруких. Такой не мог не вызвать удивления. Ухо чувствовал все взгляды, понимал, что могли о нём думать, особенно мальчишки. Его и самого удивлял, вызывал раздражение внешний вид здешних здоровяков. С яркими глазами, густыми волосами, тугой гладкой кожей они разительно отличались от народа Ухо. Когда у себя в схороне он виделся, разговаривал с Большим Пальцем, или обслуживавшей его женщиной, эти отличия не так бросались ему в глаза, не вызывали такого отвращения. Но сейчас, когда людей было много, все разные, но одинаково яркие и крупные, Ухо почувствовал себя ужасно. Как описать это чувство инакости и одиночества среди себе подобных!!! Они такие же люди, как моя семья! Успокаивал себя Ухо. Удивительно! Неужели к этому мне придётся привыкнуть. Ужасно! Невольно думал он, блуждая между неразличимых, на первый взгляд, схоронов. Когда Ухо во второй раз подошёл к одному и тому же, как-то запомнившемуся ему, схорону, он понял, что заблудился. Шустрый мальчишка вызвался проводить Ухо. Возможно, были они ровесниками. Но насколько старше, а главное, мудрее, опытнее чувствовал себя Ухо. Он задавал мальчику самые разные вопросы, спрашивал о том, о чём, по разным причинам не мог и не хотел спрашивать у Большого Пальца. С ним Ухо было гораздо проще. Возбуждённый и гордый тем, что показывает этому уродцу-чужаку дорогу, мальчишка тараторил без умолку. Ему очень хотелось показать Ухо весь свой посёлок. А Ухо было интересно узнать, как живут Большерукие, чем схороны их Главных людей отличаются от схоронов остальных. Поэтому, сделав петлю, и, пройдя через весь посёлок, они, наконец, подошли к третьему от жилища Ухо схорону.
- У Пятерни нет своей дочери. Вот им и отдали Молчунью. Они хорошие. Не думай.
Закончил свой рассказ обо всём понемногу мальчишка. Ухо не знал, благодарят ли друг друга Большерукие и как они это делают. В его семье только Старуха, желая приручить кого-то или укрепить свою власть, могла дать немного дополнительной еды, или новую шкуру. Ухо не долго раздумывал: такой любознательный и смелый мальчишка ему бы пригодился. Он отвязал от пояса, единственное, что у него было своё - флягу-мешочек из кожи, и протянул своему провожатому.
- Ты помог. Бери.
Через много лет эта, хоть и расчетливая, доброта сослужила Ухо свою службу. Выросший в отличного добытчика мальчишка оказался единственным, если не другом, то, хотя бы и не врагом Ухо. Наши детские чувства, зачастую, определяют многое во взрослой жизни.