— Хочу. Говори.
— Ты только не обижайся, на то, что услышишь. Я ведь действительно тебя забыл. Ты для меня сейчас не привычная жена, а красивая добрая и замечательная, но совершенно незнакомая девушка. Я, можно сказать, сейчас заново с тобой знакомлюсь. И пока даже как-то тебя стесняюсь.
— Сань, а ты и выражаешься как-то по-книжному, более образованнее, что ли… Раньше ты так не говорил. И не материшься совсем… За весь вечер ни одного соленого словца я от тебя не услышала. Так это я что, тоже с чужим парнем сегодня спать буду? — жарко хихикнула Клава. — Я, вообще-то, женщина порядочная, мужу своему не изменяю. Замуж выходила не тронутой… Ладно, не куксись. Что ж теперь делать остается? Придется изменить мужу вчерашнему с мужем сегодняшним.
— Клава, — потупился «Сань», — ты извини, но, боюсь, что сегодня у меня с этим делом, может и не получиться. Тоже последствия аварии, думаю.
— С «карданом», как ты его называл, проблемы? — встревожилась Клава.
— Именно, — улыбнулся про себя такому шоферскому названию этой части тела Алексей Валентинович. — Что-то он у меня после аварии вверх не идет.
— Ты им не стукался?
— Вроде, нет.
— А что врачи сказали?
— Я им на это как-то не жаловался. Постеснялся. Может, со временем, и само пройдет.
— Ладно, Саня, я дома сама все проверю. Может, прямо сегодня и пройдет. Вот посмотри на меня. Скажи, ты меня любишь?
— Люблю, — покривил душой «Саня», но и полностью равнодушным к этой обаятельной молодой женщине, доверчиво прильнувшей к нему мягким теплым телом, он уже не был.
— Кстати, — переменила тему Клава, — а ты, как из больницы вернулся, и не курил ни разу.
— Да ты знаешь, что-то мне и не хочется совсем. Думаю, теперь уже и не буду.
— Да ты что? Как это не будешь? Все нормальные мужчины курят.
— Так не хочется мне. Опять же, у курящих людей запах плохой изо рта. Одежда табаком прованивается. И, говорят, для здоровья шибко вредно.
— А откуда ты это все знаешь? Ты ведь ничего не помнишь?
— Сам не знаю, откуда. Вот знаю и все. Меня когда врач психиатр в больнице обследовал, тоже удивлялся: математику помню, слова и многие понятия помню, а события, со мной произошедшие — нет. Мозг человеческий, сказал он мне, еще до конца не изучен. Так то!
— Так ты что, серьезно курить бросишь? Не солидно будет. Тебя товарищи засмеют.
— Не думаю, — демонстративно почесал свой правый арбузоподобный кулак «Саня».
— И то верно. Разве что за спиной, чтобы ты не слышал.
— А на это мне наплевать с высоко вышки и растереть. Если ума у них нет — пусть за спиной втихаря обсуждают. Буду я на мнение дураков внимание обращать. Обойдутся. Ты мне лучше скажи: тебе разве приятно было с «пепельницей» целоваться.
— Да я как-то и не думала об этом. Целовалась с тобой — и все. Ведь все мужики и парни курят. Что ж с этим поделаешь? Это как-то естественно. Батя мой с малолетства курит, все соседи-мужчины курят, на заводе, что рабочие, что инженеры — тоже. Вот приличной девушке или женщине курить не положено: иначе сразу у окружающих мысли в голову лезут, что она или, так сказать, легкомысленная или мужеподобная.
— Насчет курения понял. Но все равно не буду. Некурящего не выгонишь?
— Нет, конечно, — приластилась мягкой щекой к его плечу Клава. — Я тебя никуда теперь не отпущу и никому не отдам. Не хочешь — не кури. Может, это действительно будет лучше. И для меня тоже. Ну, что, Саня, отдохнул? Тогда пошли домой. Мне утром на работу, а тебе в поликлинику.
Когда у себя в комнате, потушив свет и раздевшись каждый у своего стула, они легли в общую кровать, смутно белеющую накрахмаленной простыней сквозь темноту (Клава в ночной сорочке, а «Саня» в длинных черных сатиновых трусах), все благие намерения Алексея Валентиновича не спать с чужой женщиной, были наголову разбиты доставшимся ему молодым телом Нефедова. Любопытная рука Клавы обнаружила у мужа привычную реакцию «кардана», и отговариваться нездоровьем дальше было бы просто глупо. Мысли о прежней жене и муки совести растворились без остатка в нахлынувшем естественном возбуждении.
— Клава, — шепотом спросил Алексей Валентинович, уже смирившийся с неизбежным, — ты говорила, что мы с тобой детей пока не планируем. А как предохраняемся? Напомни, пожалуйста.
— Глупенький, — ласково обняла его уже скинувшая и сорочку горячая Клава, — какие вопросы заботливые задаешь. Напоминаю: обычно ты просто вытаскиваешь свой «кардан» из меня раньше времени. Но сегодня и еще три дня, мы можем совсем об этом не заботиться… У меня такой период — что безопасно. Не забеременею.