— Алло! Транспортный? Петренко с центральной проходной говорит. Торяник у себя? На территории бегает? Ну, если ему надо, — пусть и дальше бегает. Такой вопрос: работает у вас шофером некто Нефедов Александр Александрович? Ага, работает. А как он выглядит? Опишите вкратце. Ага: здоровяк метр восемьдесят; метровые плечи; кулаки, как арбузы; глаза добрые; лицом пригожий, но, к сожалению, женатый. Понял ваше по нем страдание, гражданка. А не знаете, в аварию в последнее время он не попадал? Ага, позавчера попал и, как сказали, память потерял. Пока, все сходится. А вы можете все-таки кого-нибудь ко мне на проходную прислать, кто его опознать сможет? Ага, жду. Да нет, милая, не волнуйтесь вы так. Не тело опознать. Живой, пока еще.
— Слушай, Михалыч, — обратился Петренко к усатому вохровцу, первому проявившему бдительность, — а чего ты, собственно говоря, бучу поднял? Документы Нефедова в полном порядке. Личность со всеми фотографиями совпадает.
— Так, э-э-э… Не знает он, где наша санчасть.
— Ну, не знает. Все правильно. Он же тебе, дуболому чугуевскому, свои медицинские справки показал, где черным по белому написано: амнезия у него после удара головой. Память, то есть, потерял.
— А я, шо? Доктор что ли? Слова такие непонятные врачебные понимать должон? Вот вызвал он у меня подозрение, и я, согласно устава, распорядился его задержать. А уже ваше дело, товарищ Петренко, как начальника караула, с ним разбираться. Тот он, за кого себя выдает, или не тот.
Безусый, воевавший в Гражданскую Василий опустил наган дулом в пол и, придерживая большим пальцем рифленую спицу курка, аккуратно спустил его без выстрела. Потом спрятал снятый с боевого взвода револьвер в кобуру, застегнул узкий ремешок на латунный шпенек крышки, презрительно сплюнул на пол и пошел в другой угол вахтерской где, очевидно и проводил время дежурства. Все остальные вохровцы тоже разбрелись по своим лавочкам, стульям, табуретам и занялись прерванными делами: кто курить, кто болтать друг с дружкой, кто чаи гонять, а кто и просто дремать сидя. Только въедливый Михалыч продолжал что-то недовольно бурчать себе в нависающие над губой прокуренные усы.
Противным резким голосом заверещал телефон.
— Начальник центральной проходной у аппарата, — опять поднял черную трубку Петренко. — А, это ты, Палыч, нашли все-таки тебя на территории. Ага, звонил. Ага, Нефедов. Да, понимаешь, мой служивый бдительность решил проявить. Ага, пропуск и прочие документы — в порядке. Ну, ты понимаешь, приходит здоровенный забинтованный парень, согласно пропуску, работающий у нас больше четырех лет, и спрашивает, где наша санчасть. И что мы должны думать? Ну, да, показал справки из больницы… Ну, сразу не поверили… Бдительность, опять же… Ладно, ладно, не кричи. Распетушился. Уже почти разобрались… Вот пусть она придет и глянет, если опознает — отдадим тебе в целости и сохранности. Ну, а если нет — без суда и следствия в расход. Гы-гы-гы. Тут у нас возле проходной как раз стенка подходящая. Гы-гы-гы…
Минут через пять на проходную со стороны завода вбежала запыхавшаяся симпатичная мордашкой мелкая девчоночка в синем застиранном халатике с тощей, с мышиный хвостик, светленькой косичкой. Она заглянула в окно вахтерской и радостно закричала, увидав на дальней лавочке Алексея Валентиновича:
— Подтверждаю! Нефедов это! Саша! Шофер наш!
— Ишь ты! — Шутливо принял грозный вид подошедший к окошку Петренко. — А сама-то ты, девица-красавица, кто будешь? Подтверди документом свою личность! Может, ты сообщница этого шпиона?
— Да вот, пожалуйста, — слегка насупилась девчоночка и достала свой пропуск. — Я диспетчер в транспортном цехе, Журавская Анастасия Пантелеевна. Не верите, опять позвоните к нам в цех, пускай еще кто-нибудь придет и уже мою личность подтвердит. Пускай вообще (он повысила тонкий голосок) весь наш цех, кто не в разъезде, придет и друг дружку опознавать будет!
— Ты, егоза, успокойся и сбавь обороты. Наша служба бдительности требует! Лучше, как говориться, перебдеть чем с точностью да наоборот. Так-то! Ладно, хватит лясы точить, забирай своего головой ушибленного и брысь с проходной, пока я добрый.
Опознанный «Нефедов» и его сияющая радостью маленькая спасительница быстренько покинули «гостеприимную» проходную.
— Слушай, Анастасия, — назвал девушку услышанным именем Алексей Валентинович. — Ты, во избежание дальнейших недоразумений, не проводишь меня в санчасть?