— Я завтра буду никакая, и Цепеш, пардон — профессор Сальватьерра — меня в лепёшку раскатает, — уныло протянула она, усаживаясь на тахту.
Действующий преподаватель Основ, дон профессор Идальго Хуан Мария Сальватьерра де Лусия Санта-Доминго дель Флор имел чудесную манеру выставлять ученикам единицы по малейшему поводу, за что студенты очень быстро наградили его прозвищем Цепеш.
— Не ходи на экзамен, весной придёшь на пересдачу, — предложил Каркаров. — Или на зимних каникулах задержись, я сам тебя аттестую. Скажи, что заболела.
— Ну, вот ещё… Ладно, посмотрим. Всё, я готова…
Этот сеанс дался Иванне очень непросто. На фоне переутомления почти забытые переживания захватили её с новой силой. Учебник по Основам, который она взяла полистать в надежде освежить знания, был решительно отброшен во избежание порчи.
Видения были реалистичны и подробны как никогда. Каким чудом ей удалось сдержать тошноту, было неясно. Может быть, ей удалось научиться как-то дозировано впускать информацию, так что картинки с прочими ощущениями мелькали не с такой жуткой скоростью, и оттого голова кружилась меньше… К сожалению, качество восприятия при этом значительно повысилось, и сцены пыток (в которых мерзкий министерский тип, надо сказать, принимал весьма деятельное участие) были столь реалистичны, что Иванна всерьёз задумалась — сколько ещё подобного рода зрелищ она выдержит?
Утром она проснулась совершенно разбитой, при этом — в своей кровати, а не на тахте, и полностью одетой. Никаких следов Каркарова в округе не наблюдалось. Переодевшись в заранее подготовленную выглаженную мантию, но принципиально не утруждая себя расчёсыванием, Иванна побрела на экзамен. Сочетание головной боли, тошноты и адова желания поспать настроило её на крайне угрюмый лад.
Ученики из её параллели уже во всю «сдавались». Комиссия состояла из Крота, Каркарова и профессора Сальватьерры. Дожидаясь своей очереди, Иванна прикорнула в уголке, на сваленных в кучу ученических торбах. Разбудил её Янко, поинтересовавшись, собирается ли она идти сдавать, или же лучше поспит?
— А что, уже пора? — простонала Иванна; держась одной рукой за гудящую голову и прижимая вторую к животу в области желудка, она прошла в аудиторию.
Приветствуя аттестационный коллегиат, расположившийся за столом у дальней стены комнаты, она постаралась выпрямиться и принять самый бодрый вид, но, очевидно, вышло это у неё так себе.
— Мачкевич, вы себя нормально чувствуете? — спросил профессор Сальватьерра, подозрительно щурясь.
— Ну, так, терпимо, профессор, — отозвалась та.
— Может быть, вы всё же придёте на переэкзаменовку, как и собирались? — подхватил Каркаров, которого появление Иванны изрядно удивило.
Он сделал акцент на «как и собирались», но Иванна соображала слабо, потому не уловила тему.
— Да нет, раньше сядем — раньше выйдем. Я готова к испытаниям, — пробормотала она.
Крот молчал, с любопытством изучая Иванну. Та, стоило ей наткнуться на него взглядом, испытала сильный рвотный позыв.
— Мачкевич, вас что — тошнит? — профессор Сальватьерра явно начинал выходить из себя. — Вид у вас какой-то бледный, вы беременны, или похмелье у вас?
— Нет, профессор, что вы. Ничего подобного, просто тяжёлая сессия и начинающаяся простуда, — воображения, чтобы придумать правдоподобное объяснение своему состоянию, у Иванны не нашлось. Весь букет симптомов действительно напоминал сильнейшее похмелье, но сослаться на него она не могла, дабы не дискредитировать репутацию школы. — Я готова получить задание.
— Ну, пожалуй, Круциатус мы с вами обсуждать не станем, вам и без того хорошо… — задумчиво почесал кончик носа добрый профессор Сальватьерра. — Давайте что попроще, поговорим об Империо!
— Империо, классическое заклинание подчинения воли живого существа, — забубнила Иванна, доставая волшебную палочку; переход от теории к практике у профессора Сальватьерры был весьма спонтанным, потому следовало быть готовой ко всему. — Это заклинание действует как на разумных существ, так и на тех, кто, с точки зрения человека…
Профессор Сальватьерра сделал едва заметное движение своей волшебной палочкой. Иванна осеклась, приняв заряд заклинания.
Первые секунды всё протекало как по учебнику. Слегка свело скулы, руки и ноги на миг одеревенели, сердце пропустило удар — заклинание захватывало тело. Иванна не предпринимала никаких действий, ожидая «отката». После так называемой стадии «лассо», через доли секунды шла вторая стадия — «гаррота», которая парализовала волю и привязывала «жертву» к волшебнику, наложившему заклинание. В этот момент и нужно было ставить защиту, не позволяя полностью завладеть своей волей. В качестве щита Иванна обычно использовала какую-нибудь разъедающую мозг песенку, напевая её про себя. Как правило, этого было достаточно, чтобы полностью забить сознание безвредной информацией и не позволить ему принимать приказы со стороны наложившего заклинание волшебника.
Так произошло и в этот раз, секунд десять Иванна просто стояла, глядя перед собой, смутно чувствуя, что профессор Сальватьерра пытается заставить её убрать палочку и исполнить несколько па польки. Обнаружив, что способна двигать глазами, она зачем-то перевела взгляд с профессора на Крота.
Картины ночных видений ударили по всем органам чувств с особой силой и яркостью. Иванна на миг пожалела, что профессор Сальватьерра не остановил свой выбор на Круцио — наверняка, было бы менее болезненно. В следующий момент она уже не понимала, что происходит, и где она находится. Левое предплечье сжали раскалённые тиски. Она с удивлением видела, как возносится её кулак с зажатой в нём палочкой; чувствовала, будто во всём теле зарождаются острые осколки. На конце палочки запульсировала синяя искра. В последний момент, перед тем как синяя молния вылетела из палочки, она успела заставить себя отвести руку, и неизвестное ей заклинание ушло не в преподавательский стол, а в украшающее аудиторию чучело фестрала. Иванна, почувствовав, что больше не скована заклинанием, выронила палочку и схватилась за предплечье. Всё произошедшее длилось не более трёх секунд.
Иванна задрала левый рукав, ожидая увидеть на предплечье как минимум ожог, но кожа была абсолютно чистой и неповреждённой.
— Я прошу прощения, я, наверное, действительно лучше приду на пересдачу, — борясь с тошнотой проблеяла она.
— О, не стоит! Я уверен, профессор Сальватьерра зачтёт вам этот экзамен! — оживлённо воскликнул Крот. — Оч-чень любопытное решение, браво, — он изобразил короткие аплодисменты, глядя в угол на останки чучела. Те медленно оседали на пол, превращаясь в зелёную пузырящуюся массу, наполняющую комнату отвратительной вонью. — Вы обучаете детей весьма интересным заклинаниям, профессор, браво!
— Я этому их не учил, — нервно сглотнул шокированный профессор Сальватьерра, глядя то на бывшее чучело, то на Иванну.
— А я вообще практику не преподаю с прошлого года, — поспешил напомнить не менее удивлённый Каркаров.
— Госпожа Мачкевич, откуда же тогда вы узнали о Ползучей Гнили?
— Извините, я сейчас… — госпожа Мачкевич выскочила из аудитории, едва не протаранив греющего уши у двери господина Назича.
Проигнорировав его вопросительные восклицания, она метнулась к кадке с чахлым фикусом, оживлявшим интерьер коридора и извергла в неё содержимое желудка. В голове значительно прояснилось. Приняв заботливо поданный Янко носовой платок, она, приводя себя в порядок, медленно пошла обратно в аудиторию, где смиренно рассыпалась в извинениях, ссылаясь на нездоровье.
Крот не дал сбить себя с толку и повторил свой вопрос. Иванна вдохновенно соврала, что ей отец когда-то рассказывал об этих чарах и вообще, у неё это вышло случайно, извините, пожалуйста, а что это вообще за заклинание? При этом она так выразительно посмотрела на директора, что тот опомнился и решительно взялся за прекращение мракобесия. Он велел профессору устранить последствия экзамена, Кроту категорически предложил пойти прогуляться, а также вручил Иванне её оброненную палочку и велел топать лечиться. Иванна его приказ исполнила с величайшим рвением.