— Я вторая слева во втором ряду, — поспешила с комментарием Иванна. — Тут мелко, но рассмотреть можно. Очки тут у меня дурацкие, это я проспорила. Подпись неправильная, редактор перепутал нас с Янко Назичем — мы дружим с первого курса. Со спины нас, правда, во время аспирантуры часто путали, мы примерно одного роста и схожей комплекции тогда были. Да ещё и имена переврали… В сербском отделении «Ядов и противоядий» заместитель редактора — наша сокурсница, и потому дежурные статьи об алхимических мероприятиях частенько комплектуются фотографиями, которые я там делаю. Фотографий моей персоны в прессе почти нет, да и на особо крупных съездах я докладов не читала, видимо поэтому мало кто из заграничных коллег знает меня в лицо, — только сейчас Иванна более-менее осознала, что, видимо, зарубежные коллеги не знают не только её лица, но и вообще о ней самой у них информации минимум. Если уж даже Снейп, с которым она переписывалась продолжительное время, находился в таком вот забавном заблуждении…
Снейп уставился на молодого мужчину, которого до сих пор считал товарищем по переписке. Рядом с длинноволосым рыжим колдуном с залихватскими усами и эспаньолкой стояла столь же длинноволосая и рыжая ведьма в солнцезащитных очках с ядовито-зелёного цвета оправой, украшенной стразами и разноцветными пёрышками. Оба кривлялись и строили рожи фотографу. Снейп переводил глаза то на фото, то на Иванну, сопоставляя увиденное. По крайней мере, очки, которые были на ней сейчас, в сравнении с теми, что были на фото, смотрелись более чем вменяемо. Иванне нравилось, что тёмно-янтарный материал оправы делает глаза ярче, изгиб верхнего края линзы повторяет изгиб брови, а нижний край — подчёркивает скулы так, что кажется, будто она скептически ухмыляется каким-то своим мыслям.
— Слушайте, если вы по-прежнему не верите фактам, можете покопаться у меня в голове, — раздражённо фыркнула Иванна, сдёргивая свои замечательные очки; она положила их на стол и принялась вытаскивать из левого уха одну за другой семь серёжек. — Сейчас, только железо из головы уберу… — серьги тихонько брякнули о столешницу рядом с очками, руки Иванны метнулись к затылку, и через несколько секунд рядом с серьгами легла горсть шпилек; сеанс предстоял серьёзнее, чем поверхностное считывание в исполнении Дамблдора, так что она предпочла подстраховаться. – Всё, можете приступать, — она встряхнула головой, расправляя волосы, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях, глядя ему в глаза. — Никаких блоков.
Для плодотворной работы ей нужно было его доверие, иначе куча бестолковой суеты обеспечена.
…Он атаковал без предупреждения. Вторжение в память было грубым и бесцеремонным, как раскалённый девятидюймовый гвоздь, загоняемый в висок кувалдой. Перед глазами запульсировала алая пелена. Иванна поморщилась, втянула воздух, почувствовала щекотку на верхней губе. Облизнувшись, ощутила солоновато-железный вкус. Стараясь отрешиться от происходящего в её голове, она подняла потяжелевшую правую руку и утёрла рот тыльной стороной ладони. Ожидаемые красные разводы на коже она механически попыталась оттереть о водолазку. Не ослабляя контакт, Снейп протянул ей носовой платок. Иванна приняла его и приложила к носу. В следующий момент боль усилилась. Присутствие чужого сознания в голове почти всегда неприятно, а уж когда легилимент даже не пытается быть деликатным — и говорить нечего… Иванна стиснула зубы. Отвлечься от боли можно было только одним способом. И она шагнула в бездну.
========== Глава 5 ==========
30 сентября, четверг.
Кабинет Снейпа — лаборатория.
Боль, обрушившаяся на неё в тот же миг, была совершенно особого рода. Мигрень казалась Иванне лёгким дискомфортом, когда она захлёбывалась непроглядной безысходностью, вдруг затопившей её. Безысходность, вызревшая и выдержанная, прошедшая все стадии от тревоги, через ярость и отчаяние, до смирения, затягивала её всё глубже. И никаких видимых, слышимых или осязаемых образов, сплошная чернота. Она судорожно прижала руки к груди, стараясь унять потерявшее ритм сердце.
Но самое ужасное заключалось в том, что эта безысходность грозила разрушить столь тщательно выстроенные барьеры, держащие взаперти её личную давнюю боль.
— Так… невозможно… — хрипло выдохнула она.
С трудом она выпрямилась. Снейп, должно быть, понял, что что-то пошло не совсем по его плану, но глаза отвести не мог. Прошло, быть может, несколько мгновений, а может и несколько часов, как вдруг Иванна, тихо вскрикнув, пошатнулась и схватилась за столешницу.
Зрительный контакт оборвался. Оба некоторое время сидели молча, приходя в себя. Иванна, борясь с какой-то пригибающей к полу тяжестью, вяло перебросила скомканный платок его владельцу. Тот поймал его, прижал чистым фрагментом к носу и тихо сказал:
— У вас отвратительная манера давать сдачи, доктор Мачкевич, — Иванна молча поморщилась в ответ, глядя перед собой и безуспешно стараясь удерживать голову прямо. — Но что с вами? Только не говорите, что вас так потрясла тёмная сторона моей личности.
— Не пойму, как вам разум удаётся сохранить во всём этом, — чуть слышно просипела она.
— Можно научиться черпать силы практически во всём, — сухо ответил Снейп.
Иванна не ответила, спастически согнувшись. Она оглядела комнату, заметила камин и с трудом поднялась со стула.
— Что вы задумали? — он поднялся с кресла в стремлении поддержать её.
— Не прикасайтесь! — Иванна выставила перед собой руку. — Только не сейчас.
Спотыкаясь, чудом сохраняя равновесие, она доковыляла до камина, по пути вытащив из-за обшлага рукава веер, и скинула мантию, в подоле которой постоянно путалась. Она рухнула перед камином на колени и протянула руки к огню; пламя, казалось, отпрянуло от них. Иванна всхлипнула, сделала сложный пасс веером и снова поднесла руки к огню. Ничего не изменилось. С досадой кусая губы, она достала из внутреннего кармана зажигалку и бросила её в огонь.
Полыхнуло жёлтым шаром, из камина выплыло чёрное дымное облачко, распространяя отвратительный запах жжёной пластмассы, затем пламя на миг окрасилось фиолетовым, после чего стало вроде бы прежним…, но всё же чем-то отличалось. Когда оно потянулось к рукам Иванны, она смогла выдохнуть с облегчением и сунула руки прямо в огонь. Вид огненных языков, струящихся сквозь пальцы, гипнотизировал.
— На минуточку… — тихо позвала Иванна.
Когда он приблизился, она ухватила его за рукав и потянула вниз. Он опустился на пол рядом с ней.
— Ignis essentialis, — пояснила она, погружая руку обратно в пламя. Снейп последовал её примеру.
Они сидели в молчании, омывая руки огнём, пока тот не стал постепенно угасать.
— Ну вот, — уже вполне твёрдым голосом сказала Иванна; опираясь о каминную решётку, она передвинулась к книжному шкафу и села возле него, прислонившись спиною к углу, затем подтянула колени к груди и обняла их. — Не найдётся ли чего-нибудь покрепче выпить? — спросила она, зябко поводя плечами.
— Вы, дурмштрангцы, расточительные особы, как я погляжу, — словно очнувшись от гипноза, Снейп тряхнул головой и поднялся на ноги.
— Кому расточительство, а кому ментальное здоровье дороже, — нервно буркнула Иванна, стуча зубами; её начинало сильно трясти, а по желудку медленно прокатывались спазмы. — Я таки повторю вопрос про выпить…
— Сейчас… — подав Иванне её мантию, в которую та немедленно закуталась, он подошёл к книжному шкафу позади стола и открыл деревянную створку, скрывающую бар. — Виски, коньяк, джин? Водки, простите, не держу.
— У вас и без водки богатый ассортимент, — фыркнула Иванна. — Джин, будьте добры, — джина оказалось где-то треть пинты, на что Иванна нелестно помянула гипотетических алкоголиков и потребовала себе всю бутыль, дабы не размениваться по мелочам. — Не знаю, осознаёте ли вы, но теперь, как честный человек, вы просто обязаны меня как следует напоить, — сообщила она Снейпу, позвякивая зубами о горлышко бутылки. — Эти несчастные капли мне на один глоток, — в подтверждение своих слов она вернула ему пустую тару. — Черти полосатые, не могу согреться… — вдобавок к древней похороненной боли вспомнилось, как она точно также пыталась вылечить нервный срыв джином, и он точно также не помог; в тот раз помогло средство совершенно иного рода, рассчитывать на которое сейчас никак не приходилось и не очень-то хотелось.