Я услышал, как она сказала твердо:
— Нет, Джордж.
И минуту спустя:
— Иди, Джордж, покури еще.
— Ты балуешься этим? — спросил я Бонни.
— Нет, — покачала она головой.
— Но тебя не волнует, если это делает Джордж?
— Нет. Я стараюсь заниматься своими делами, мистер Шофилд.
Очень умно. К сожалению, я еще не закончил с вопросами.
— Ты случайно не знаешь двух мексиканцев, — спросил я, — у которых есть старый грузовик? Один из них такой толстый, а другой помоложе, со шрамом на лице?
— Я знаю многих мексиканцев, — сказала она.
— Таких, как Эль Лобо?
Она посмотрела на меня, на другую сторону улицы и, наконец, на свои туфли. Мы пришли к финишу.
— Я не хочу говорить об Эль Лобо.
Ладно, что есть, то есть, и я решил не давить на нее пока, так как это сумасшедшее дело мне начало надоедать. Все, что я хотел, это вернуться к Кэрол и подать в отставку. И поехать домой к Дженни. Я встал, потянулся и вытряхнул песок из волос.
— Мы не будем говорить сейчас об этом, — сказал я. — Что ты скажешь, если мы поедем к Кэрол, хорошо поужинаем и ляжем пораньше спать?
— Этого я тоже не хочу, — сказала она.
— Бонни…
Но урок закончился. Беззаботное, ребяческое поведение было только частью ее натуры. У девчонки были свои понятия и достаточно характера, чтобы поступать соответственно.
— Хорошо, я просто скажу Кэрол, что у тебя все в порядке, — предложил я.
— Хорошо, — кивнула она. — Давайте.
Гретхен подошла к дверям и выглянула наружу.
— Спасибо за кофе, — сказал я.
Она сделала знак рукой, ладошкой ко мне, означающий — не стоит благодарности. Я пошел к машине и завел мотор. Когда я выруливал на дорогу, направляясь к шоссе, Гретхен спустилась вниз, и они с Бонни подошли к «ягуару». Они открыли дверцы и заглянули внутрь, но, похоже, не собирались куда-либо ехать.
Я надеялся, что они никуда не поедут, пока я смогу навести где можно справки. Та семейно-счастливая домашняя сцена, которую я наблюдал — и в которой участвовал, — была обманом. В действительности, вокруг меня было горячо, как на жертвенном костре.
Во-первых, где-то тряслось в кузове мексиканского грузовика тело Эль Лобо, о котором я еще не сообщил в полицию. Чем дольше я тянул, тем затруднительнее это могло оказаться. Наступит момент, когда не будет смысла вообще извещать полицию; но все будет зависеть от того, куда должно деваться тело. Если они заберут его в Мексику, все может стать проще — по мою сторону границы. По другую сторону — кто знает?
Во-вторых, Бонни Данди влипла во что-то серьезное, а она была моей подзащитной, и она только что посоветовала мне не лезть в их дела. Я был бы не против не лезть, но тогда как я объясню все Кэрол Данди, моей клиентке?
В-третьих, Дженни Шофилд, моя жена, сидела у Мамаши Фразелини.
На шоссе я нашел придорожную телефонную будку в полутора кварталах от дороги в каньон, которая шла мимо дома Уайли. Я вошел в будку и набрал, насколько помнил, номер Мамашиного заведения. Он оказался неправильным, и пришлось покопаться в книге. Я набрал снова, и Мама ответила.
— Привет, Мама, — сказал я, — это Пит…
— Слушай, ты, — загремела она. — Твоя бедная жена сидит тут и кусает пальцы — почему ты не заботишься о бедной бамбино…
— Слушай, Мама, — попросил я, — просто дай ей трубку, ладно?
— Угу, — буркнула она и ушла.
Дженни подошла быстро. Наверно, она сидела у Мамы на кухне, может, даже рыдала у Мамы на коленях. Голос у нее был напряженным.
— Ну, давай, — начала она. — Скажи мне что-нибудь.
— М-м… как ты?
— Просто здорово.
— Извини за задержку и прочее. Был, вообще-то, занят.
— Угу, — сказала она.
— Э… Миссис Данди там?
— Та блондинка? Да. Она в своем номере — отдыхает.
— Ты сделаешь кое-что для меня?
— Пока не знаю.
— Скажи ей, этой блондинке, что Бонни в порядке и я присматриваю за ней.
— Кто такая Бонни?
— Нет времени объяснять. Я буду держать связь.
— Слушай…
Вверху на выезде из каньона небесно-голубой «ягуар» застыл на повороте, ожидая просвета в потоке машин на шоссе.
— Больше нет времени, — бросил я. — Сделай это, хорошо? Ради старой дружбы?
— Пит…
«Ягуар» нашел просвет, пересек несколько полос и свернул на юг к Санта-Монике.
— Бонни только-только стартует, — сказал я в трубку, — направляется на юг. Пока, малышка.
— Питер Шоф…
Я повесил трубку и вышел из будки. Моя машина стояла у обочины в нескольких ярдах. Пока я дошел до нее, «ягуар» исчез в сверкающих километрах стали и хрома, простиравшихся в южном направлении, насколько видит глаз. Однако, если рассчитывать, что я смогу ее отыскать в самом ближайшем времени, сильное движение было на руку. Другим благоприятным фактором было то, что «ягуар» нетрудно будет обнаружить среди тысяч шедевров Детройта.