Она умылась, поправила прическу и выглядела очень неплохо. Все еще как недавняя рана, чувствительная, но чистая, свежая и здоровая. Она избегала смотреть прямо в глаза, но время от времени бросала взгляд в моем направлении. Вскоре она открыла сумочку, порылась в ней, что-то достала и подошла к кровати.
— Вот, — сказала она. — Есть пакет первой помощи.
Она протянула мне таблетку, и я взял ее.
— Спасибо, — сказал я.
Она, в общем-то, не хотела пойти дальше этого, но ее выучка медицинской сестры не позволяла оставить меня без помощи. Потом посмотрела на нож.
— На этом чертовом ноже, наверно, все виды мексиканских микробов, — проворчала она.
— И вправду немного побаливает, — кивнул я. — Вроде уже гноится.
Она вынула из своей сумочки что-то еще, пошла в ванную и вернулась с какими-то влажными салфетками. Склонившись надо мной, она, как губкой, промокнула мою небольшую рану. Дженни делала это не слишком-то нежно, но эффективно.
— Дай-ка мне, — сказала она.
Я отдал ей пластырь, она развернула его и приклеила на рану. Я напряг мышцы живота, чтобы ей было удобнее его клеить на твердом, но она сделала вид, что не заметила. Обычно она восторгалась моими брюшными мышцами.
Кто-то постучал в дверь.
— Идите к черту, — буркнула Дженни.
— Это, наверное, выпивка, которую я заказал.
— О-о, — протянула она.
За дверью оказался мальчишка-посыльный с тележкой, на которой стояли бутылки — джин, бурбон, виски-скотч и текила. Дженни оглянулась.
— Какую, сир? — спросила она.
— Вот та, пожалуй, подойдет.
— Кванто динеро? Сколько это стоит? — услышал я, как она спросила мальчишку. У них начался торг, Дженни что-то тихо бормотала, и когда он закончился, она стала владелицей бутылки виски-скотч.
В ванной комнате были стаканы в стерильной пластиковой обертке. Она принесла их, налила виски в каждый, подала мне один и встала у кровати, держа свой и глядя на меня.
— Что это было — решили покончить с собой вдвоем? — спросила она.
— Ты ведь не видела на ней ни царапины, верно? — спросил я.
— Я не особо ее рассматривала.
— Сказать тебе правду — я тоже.
Она подняла брови на неимоверную высоту.
— Она тебя заставила, да? Под угрозой ножа, будучи крупнее, сильнее и агрессивнее, чем ты, она заставила тебя раздеть ее и уложить в постель.
— Это правда, — кивнул я. — Ты появилась как раз вовремя, чтобы предотвратить ужасное изнасилование.
— Как получилось, что она оставила тебя в трусах?
— Именно на этом я и провел черту.
Она сделала медленный небольшой круг по комнате.
— О, Боже, — сказала она. — Сначала мать, потом дочь. Раз начав, ты всегда доводишь дело до конца, не так ли?
— Откуда ты узнала, чья она дочь?
Она поморгала и посмотрела на свой стакан.
— Сильное фамильное сходство. По всем параметрам.
— Очень здорово подмечено, — сказал я.
Спустя некоторое время я спросил:
— Что привело тебя сюда ко мне в этот час, так внезапно?
— А разве ты хочешь это знать?
— Умный ответ.
Мы целеустремленно шли к тому, чтобы завязать хорошую перепалку с грязными взаимными обвинениями, а я очень этого не хотел.
— Я не собираюсь опускаться до мелочных выяснений и намерен все объяснить, хочешь ты этого или нет, — сказал я.
Дженни достала из сумочки какие-то штучки, села в кресло и принялась делать маникюр.
— Слушаю, — сказала она.
Я стал рассказывать ей в деталях, начиная с момента, когда я позвонил ей, затем о позавчерашних событиях на пляже. Когда я дошел до Мигеля, дона Луиса и грузовика, она начала смотреть на меня странно, и вдруг мне все это стало казаться немыслимо смехотворным. Я решил опустить всю непонятную чепуху насчет ранчо и прочее. Тем не менее нужно было объяснить визит Бонни.
— Ты меня слушаешь? — спросил я.
— Я еще здесь, в комнате, — буркнула она. — Нет необходимости кричать.
— Я не кричал.
— Ладно, не начинай.
Я постарался овладеть собой.