— Выходи, — грубо рявкнул он.
Я покачал головой.
— Нет.
Панчо взглянул на Гретхен и пожал плечами. Затем он резко ткнул толстым пальцем в мою сторону.
— Застрели его. А потом мы его вытащим.
— Нет, только не в кузове, — сказала Гретхен. — Полезай внутрь и тащи его.
Панчо тяжело вздохнул, задрал ногу и перевалил свой живот в кузов. Из кабины ни от Мигеля, ни от Дженни не было ничего слышно.
Если только они уже…
Я почувствовал, как подступает тошнота к горлу, но заставил себя сосредоточиться на главном. Сейчас самым главным был Панчо.
Он уже забрался и неуклюже ковылял, пытаясь дотянуться до меня своей толстой, похожей на свиной окорок лапой. Я позволил ему ухватиться за мой пояс и подождал, пока он не наклонится пониже, чтобы использовать его как рычаг и рвануться вперед. Мне мешало сомбреро, висевшее у него на затылке, но если я смогу ударить достаточно сильно…
Он ухватился рукой за мой пояс и сжал его в кулак. Я втянул живот, немного приподнялся на коленях и высоко взмахнул руками. Затем я опустил их вниз со всей силой, на которую только был способен, и ударил его сзади по шее.
Это было все равно, что ударить быка. Мои запястья заныли от боли, и мне показалось, что одно из них сломано, Панчо согнулся, промычал что-то и сильно ткнул меня кулаком в живот. Однако мои мышцы были напряжены и это не причинило особого вреда. Прежде чем он отпустил мой пояс, я дважды ударил его по запястьям.
Затем, пока он оперся руками об пол и начал подниматься, я приподнялся на корточки, подставил колено ему под подбородок и снова ударил его сзади по шее, одновременно поднимая колено. Это был неплохой удар. Он издал странный звук и тяжело потряс головой. Сомбреро упало.
Неожиданно в этот момент из кабины что-то прокричал голос Мигеля. Гретхен ответила ему по-испански. Панчо снова начал подниматься, пытаясь добраться до меня. Я хотел выпрямиться и ударился головой о крышу грузовика. После очередного удара по шее он неуклюже откинулся назад. Но в нем еще было много сил для борьбы и еще больше веса, и он поднялся на четвереньки и стремительно бросился на меня, как бык, на которого был похож. Я отклонился в сторону, и он ударился в заднюю стенку кабины. Однако и после этого он не отключился. Он попятился, тряся головой. Я уперся обеими руками в его зад и сильно толкнул его снова к стенке. Послышался глухой удар, он рухнул и затих.
Я с трудом перевел дыхание. Один из обрывков сыромятного ремня все еще висел у меня на запястье и упал на пол, когда я вытер пот со лба. Через открытый задний борт я увидел, что Гретхен отступила назад, держа револьвер в руке, и смотрит на что-то впереди. Я пригнулся, чтобы спрыгнуть вниз, и тут появился Мигель с ножом в руке. Гретхен крикнула ему что-то, но он не обратил на нее никакого внимания. Он смотрел на меня.
— Да, — сказал я, — заходи, я тут кое-что тебе приготовил.
Он пристально всматривался, ища в кузове Панчо. Затем сказал что-то Гретхен, которая пожала плечами и произнесла по-испански нечто, похожее на «Какой теперь в этом смысл?». Мигель яростно повернулся к ней. Она отступила, держа в руке пистолет, но не угрожая им. Она все еще не пришла к окончательному решению. Нужно было самому довести дело до конца.
Когда он обернулся, я уже спрыгнул вниз. В глазах его было яростное желание моей смерти. От Дженни ни звука.
Если он воспользовался этим ножом, подумал я, чтобы убить ее, то он будет умирать долго и тяжело.
Он медленно двигался вперед, ярость его исчезла и уступила место холодному расчету. В руках у него было неплохое оружие. Он был молод и быстр. Все преимущества были на его стороне, за исключением того, что он не знал, как сильно я хочу убить его.
— Подходи, подонок, — сказал я. Я не знал, понимает ли он вообще по-английски. Я вспомнил самые грязные и обидные слова, которыми мог назвать его по-испански, и повторил их три раза, чтобы быть уверенным, что до него дошел смысл.
Я не знаю, были тому виной мои насмешки, но он, наконец, решился. У него было большое преимущество в скорости, но он повел себя, как на арене во время боя с быком. Он повел себя как тореро, держа нож в высоко поднятой руке. Если бы я был уставшим, истекающим кровью быком с низко опущенной головой, это мог быть великолепный удар. Но я не был быком и не истекал кровью.
Он внимательно наблюдал за моими ногами, что было достаточно разумно, и, когда я перенес тяжесть тела, он отклонился так, чтобы его нож оказался на одной линии с моим животом. Но я повернулся боком и стал представлять для него более узкую цель. Он потерял равновесие и старался удержаться на ногах, но споткнулся и упал возле кузова грузовика; нож, который он держал довольно свободно, вылетел у него из рук и отлетел в сторону. Я схватился обеими руками за его рубашку, рванул его назад и перевернул. Он пытался пустить в ход руки, но я рассмеялся ему в лицо.
Я снова прокричал ему все самые грязные ругательства. Когда он обернулся, я ударил его левым кулаком в нос, а правым — ниже ребер. Он стукнулся спиной о грузовик. Тогда я схватил его обеими руками за горло и толкнул назад. Он ударил меня коленом, причем довольно больно, и я снова врезал ему. Он качнулся назад, пошатываясь, а я позволил ему восстановить равновесие. Он закричал, чтобы Гретхен стреляла. Но Гретхен продолжала наблюдать.
Неожиданно он бросился мне под ноги, и теперь уже я ударился головой о грузовик. Он бросился на меня со всей оставшейся силой, и нужно сказать, что ее оставалось довольно много. Однако он все равно ничего не смог бы сделать, не подоспей Панчо. Я почувствовал его ручищи на своих плечах. Прежде чем я успел рвануться прочь, он схватил меня за горло, а Мигель добирался до моей брюшины, и в руках у него была смерть. Теперь это был конец.
И тут Гретхен начала стрелять.
Я пытался оторвать руки Панчо от своего горла, когда выстрелы прекратились. Мигель вцепился в меня, пытаясь удержаться, но соскользнул и упал к моим ногам. Панчо схватил меня мертвой хваткой за шею, но теперь почему-то больше не давил. Когда я снова смог сфокусировать глаза и взглянул назад и вверх, то увидел, что он стоит надо мной на коленях и смотрит вниз на Мигеля, который еще слабо корчился в пыли.
Панчо поднял голову и посмотрел на Гретхен. Я схватился за его запястья, так как мне не хватало воздуха и я задыхался. Гретхен крикнула на него по-испански, хватка ослабла, ручищи меня отпустили. Я упал на колени, массируя горло и пытаясь вздохнуть. Я кашлял и тяжело дышал, но довольно скоро обнаружил, что мое правое колено опирается на горло Мигеля, и только тогда я наконец настолько пришел в себя, что смог снова подумать о Дженни.
Она лежала на земле недалеко от правого переднего колеса, закрыв лицо руками. Дышала она спокойно. Она была не очень сильно растрепана, но юбка высоко задралась на бедрах, и на одном из них с внутренней стороны была видна длинная царапина. Когда я подошел, она уже опиралась на руки, глядя на меня.
— С тобой все в порядке?
— Все прекрасно, — ответила она.
Она взглянула вверх, и я, проследив за ее взглядом, увидел, что Гретхен смотрит на нас, держа в руках пистолет. Дженни кивнула.
— Иди, — устало сказала она. — Заканчивай.
Гретхен разжала руки, и пистолет упал на землю.
Она отвернулась, подошла к грузовику и оперлась на него, бессознательно потирая одной рукой другую. Панчо вышел из-за грузовика с растерянным видом. Я поднял пистолет и помог Дженни встать на ноги.
— Положи Мигеля в кузов, — велел я Панчо.
Тот стоял неподвижно, и я направил на него пистолет. Тогда он обошел грузовик, поднял Мигеля и затолкал его в кузов.
— Ты поедешь с ним, — сказал я ему.
— О нет, сеньор, пор фавор, ради Бога! — взмолился он.
Я снова шагнул к нему, поддерживая Дженни за талию.
— Полезай в этот чертов грузовик! — заорал я.
Панчо посмотрел на пистолет, облизал влажные губы, призвал взглядом на помощь Гретхен, которая смотрела куда-то в сторону, и наконец забрался в кузов, стараясь при этом не прикоснуться к телу Мигеля. Я закрыл одну половину тента, а потом и вторую, махнув Дженни. Защелка на борту свободно болталась, я не знал, будет ли она держать,и взглянул в сторону Гретхен.