- Джентльмен прибыл из колоний?
В стальных глазах мелькнуло что-то… Короткий кивок головой.
Примеряя фрак, неизвестный джентльмен уронил негромко:
- С волками жить, по-волчьи и выть…
Странные звуки незнакомого языка пробудили любопытство мистера Вайли, маэстро фраков и смокингов… Он спросил почтительно:
- Это индусский, сэр?
Вроде ответил неизвестный джентльмен. Что-то вроде легкой улыбки пробежало по его губам и скрылось в углах этих твердо стиснутых губ…
Мистер Вайли справился:
- Адрес джентльмена: гардероб будет прислан на дом…
На этот раз неизвестный джентльмен запнулся… В следующую секунду он сказал ровным голосом:
- Сообщу по телефону…
Мистер Вайли поклонился, пропуская вперед неизвестного джентльмена с саквояжем в руках… Если бы мистер Вайли мог читать чужие мысли, у мистера Вайли, главы солидной фирмы «Вайли и сын», случился бы разрыв сердца по прочтении случайно скользнувшей мысли в мозгу неизвестного джентльмена… Но мистер Вайли не был чтецом чужих мыслей: он еще раз глубоко склонился перед джентльменом, почтившим заказом фирму «Вайли и сын».
Если бы наметить пунктиром путь, проделанный пассажиром № 16, то он представлял бы чрезвычайно изломанную линию, начало которой было бы у Темзы, на пристани парохода «Гамильтон», и пр одолжал ось бы Оксфорд-стрит. Затем пунктир прошел бы по Сити, Пикадилли, Гайд-парку, Лестер-сквер и снова закончился бы на Пикадилли в отеле «Риц», одном из самых больших отелей в Лондоне.
Неизвестный пассажир с саквояжем в руке вошел в отель, где швейцары напоминали жрецов неведомого свирепого божества своей торжественной осанкой, и коротко сказал:
- Комнату.
Жрец неведомого божества окинул незаметным взглядом простого смертного: взгляд остановился на мгновенье на небольшом саквояже из русской кожи, затем поднялся наверх и встретил холодный пристальный и суровый взгляд двух стальных глаз… Глаза жреца в швейцарской фуражке потупились, молниеносно пронеслось в мозгу, под швейцарской фуражкой:
- Всего только один саквояж… Но глаза…
Жрец неведомого божества склонился:
- Номер в три комнаты с телефоном и ванной…
- Хорошо.
- Вещи джентльмена?..
- Привезут из фирмы «Вайли и сын»…
Фуражка с галуном слетела с головы жреца:
- Слушаю, сэр: будет исполнено. Пикколо, комнату джентльмену…
Пикколо-бой, пятнадцатилетний негритенок в пестрой синей с красным ливрее, с лукавой и развращенной мордочкой рано испорченного ребенка, провел джентльмена с саквояжем в номер, предназначенный для него… Неизвестный джентльмен скользнул взглядом по мягкой мебели и произнес негромко:
- Хорошо…
Пикколо-бой задом попятился из комнаты, сообщив мимоходом проходившей по коридору горничной:
- Серьезный джентльмен…
Горничная дала ему пинка и он сломя голову ринулся по лестнице…
Через пять минут паспорт неизвестного джентльмена послужил предметом пристального рассмотрения администрацией отеля «Риц». Помощник управляющего, старший швейцар и комиссионер прочли паспорт на английском языке с визами:
- Сингапур… Каир… Берлин…
- Из колоний, - коротко сказал старший жрец в швейцарской фуражке…
- Да, - подтвердил помощник управляющего…
- Гардероб заказан у Вайли…
- Да… - подтвердил комиссионер.
- Джентльмен вернулся на родину…
- Да…
- Почтенный джентльмен… Но глаза…
Вторично суждению старшего жреца в швейцарской фуражке о глазах не суждено было появиться на свет: телефон затрезвонил как раз в этот момент и жрец, взяв труб-ку, сказал:
- Отель «Риц»… Да, сэр…
Оставшись один в номере, пассажир каюты № 16 запер дверь, внимательно осмотрел гостиную и ванную, затем положил саквояж под кровать в спальной, на мгновенье присел в мягкое кресло и закрыл глаза… В следующее мгновенье он встал и, как бы поднятый пружиной, зашагал по комнате… Пассажир каюты № 16 шагал по номеру № 178 отеля «Риц», Лондон, Пикадилли до трех часов утра..
Он, очевидно, проделывал трудную умственную работу, потому что его губы были плотно сжаты, а у бровей появилась глубокая морщина. В три часа утра он медленно разделся и лег… Затем неожиданно вскочил и негромко вскрикнул:
- Проклятие… Я забыл про…
Он замолчал, сидя неподвижно на постели… Затем легкая судорога прошла по его лицу… Он откинулся, укрылся одеялом и уснул…
Даже во сне лицо пассажира каюты № 16 сохраняло то же суровое и непреклонное выражение… Внимательно посмотревший на него в это время сказал бы, что это человек огромной, не знающий препятствий воли, устремленной в данное время к одной цели… Изредка по этому суровому бритому лицу пробегали судороги: даже во сне мозг пассажира каюты № 16 был занят сосредоточенной тяжелой работой…