– Надо ощутить аромат и вкус чая, – произнёс хозяин дома, – конфеты только всё испортят.
Сам он отпил почти половину чашечки. Да, пятнадцатилетний пуэр был воистину божественным. Прошла голова, и усталость как рукой сняло.
– Очень вкусно, и голова не болит! – обрадовалась гостья, – только совсем непохоже на то, чем угощают в Филипповской чайной.
– Нет, булки там бесподобны, – заметила и Анна, – отличная выпечка.
– Но чай, лучший в Москве только в лавке «Зелёная черепаха» – заявил Стабров.
– Без сомнения, без сомнения, – закивал и Кошко.
Тут гости разделились, так сказать, по интересам. Дамы оставили мужчин, и пошли шептаться в другую комнату, а Стабров достал заветный ящичек с сигарами.
– Аркадий Францевич, прошу, – предложил хозяин дома, – угоститесь, сигары просто прекрасные. Я, знаете ли, на Тихом океане служил, и к манильским пристрастился. Кто- то утверждает, что наилучшие- кубинские. Другие- что лучшие сигары с Доминиканы. Третьи- обожают никарагуанские. Ну а по мне- нет ничего лучше манильских.
– С удовольствием, с удовольствием…– говорил заговорщическим тоном начальник сыскной полиции, – с удовольствием попробовав манилу.
Зажглась длинная спичка – и оба ценителя окутались сигарным дымом. Мягкие кожаные кресла заключили обоих в дружеские объятья, и мужчины почуствовали полное отрешение от забот и печалей. Вечер совершенно удался.
Через час гости начали собираться домой, Сергей Петрович и Юйлань стояли рядом, пока Аркадий Францевич помогал супруге одеть шубу.
– И всё- таки, любезный Сергей Петрович, и ваша очаровательная гостья! Вопрос так и остался незакрытым! – говорил главный сыщик Москвы, – я так и не смог точно удостовериться о вас, добрейшая Анна!
– Но, должна же быть и в женщине некая тайна? – очаровательно улыбнувшись, ответила девушка.
Новый день и новые тревоги
Встали оба, как всегда, ещё до рассвета. Юйлань и Стабров начинали день не ленясь, с физической зарядки. Китаянка делала гимнастику У- Шу, моряк же был поклонником гиревого спорта. Честно полученные четырёхпудовые гири, выигранные Стабровым, служили верой и правдой, давая наливаться силой мускулам флотского офицера, ставшего полицейским.
Китаянка, с деланным изяществом сидевшая на шпагате, с любопытством наблюдала за раскрасневшимся возлюбленным, поднимавшим и опускавшим чугунные гири. Почти сорок минут или даже час каждый день уходили на занятия, затем их ждал душ и простой завтрак – каша и куриные яйца в мешочек. Глафира Андреевна с явным неодобрением смотрела на физические упражнения, особенно йога Юйлань.
– Не дело это, не дело, – всё ворчала пожилая москвичка, – ну ладно, его благородие гири тягает. А что бы барышня такое творила? Вот. на танцы бы сходили. Или там, велосипед тоже хорош.
– Не ворчите вы, Глафира, – как всегда забавно произнося букву «Р»– сходим мы на танцы, непременно. И клуб имеется. А велосипед- так снег кругом…
– А я вот, мотоциклет летом куплю. С коляской, – заявил Стабров.
Он посмотрел на лицо Юйлань. Она умела владеть собой, но чёрные глаза стали как щёлки, а пухлые губы сжались в алую линию. Ничего, подумалось ему. И цепи у неё под рукой нет. Долго злиться на него не станет.
Но кашу домработница варила славную и нашла общий язык с дворником Гаврилычем. Да и молочника получше нашла, Кирилла Ивановича. И не жадничал человек, и молоко не разбавлял. А уж сметана какая была! Так что завтрак закончился быстро, и полицейский засобирался на службу.
– Мне пора, – сказал Сергей. целуя в атласную щёчку красавицу Юйлань.
– Не подвезёшь меня до «Зелёной черепахи»? – спросила девушка.
– Конечно.
Так что и квартиру покинули вместе, оставив заниматься делами домработницу, тетю Глашу, или Глафиру Андреевну. Возок покатился по московским улицам, и на Мясницкой Анна оставила кавалера одного, оставив после себя лишь лёгкий аромат духов.
Возок доставил полицейского начальника на место службы. Стабров немедленно подошёл к полицейскому дежурному. Рядом, на стульчике отдыхал и вечно весёлый Девяткин.
– Андрей Сергеевич, надо бы нам посетить нашего Пётра Щёголева, который из города Пскова.
– Думаете, заскучал он без вас? Так его к вам приведут, Сергей Петрович. В личный ваш кабинет.
– Позвоним сами, в наши застенки. Поднимаемся ко мне, Девяткин.
Полицейский чиновник поудобнее устроился в служебном кресле, даже ноги вытянул и только тогда поднял трубку.
– Дежурный? Степан Игнатьевич, пусть доставят ко мне арестованного Щёголева, – говорил он в трубку, затем аккуратно положил её на рожки телефонного аппарата, – Сейчас, Андрей Сергеевич. Ну что, как думаете, расскажет чего дельного ваш подопечный?