Было довольно холодно, и в ботинках чувствительно мёрзли ноги на этой красивой заснеженой дорожке. Сергей Петрович смотрел на свои следы, отпечатавшиеся здесь уже по третьему разу. Он сделал уже три полных круга, и возвратился сюда опять. Полицейский достал морской хронометр из кармана, однако время не спешило и не опаздывало, а было заранее оговорено для контактов с его информатором.
Но вот, мимо прошёл подросток в широковатом для него неказистом пальтишке, и в редкой в Москве шапке- ушанке на голове и с тёплыми валенками на ногах.
– Здравствуйте, Сергей Петрович, – поздоровался подросток.
– И вы, Николай. Я хотел бы обговорить с вами о работе, точнее- о вашей работе здесь, в гостинице. Вы, конечно, слышали о стрельбе, в меблированных комнатах недалеко от вашего отеля.
– Да какой отель! То же мне, «Берлин» нашёлся!
– Так я поспособствую, что бы вас туда взяли. Если не забудете о наших договорённостях.
– Конечно, Сергей Петрович. Слухов много было о пальбе… Был убит один торговец, но как говорил о нём Андрюшка – страшный был человек, многих в узде держал. Приходили к нему пятеро человек. Люди не очень приличные. Говорили мало. Непонятные, да и с малороссийским акцентом. Одеты- то ли фабричные, но так, словно хотели, что бы их за коммерсантов принимали.
– Не по Сеньке шапка!
– Да так и есть… И в тот день к нему только четверо из них наведались- сначала объявились трое, потом и ещё один. У него в отличие от остальных, не валенки на ногах были, а богатые бурки.
– Отлично, отлично Ширин! Говорю же, со мной ты точно сыт будешь, – и полицейский вложил в руку подростка три рубляи , – расскажи кто первый тело нашёл.
– Дело такое… Так уборщица и нашла. Постучалась, дверь не закрыта была, она вошла, а там и убитый лежит. Ну и Мария Устиновна побежала за управляющим.
– То есть утром?
– Да, так все и говорили. Именно утром.
– Спасибо Николай.
Стабров быстро двинулся по заснеженной тропинке, перешёл проезжую часть, пропустив перед собой две повозки. Он встал рядом с уличным фонарём, и поймал извозчика. Надо было торопится, впереди было много дел.
Гвоздёв встречается с друзьями в чайной на Лубянке
Еремей одевался в служебной комнате казённой квартиры, где теперь жил, недалеко от места его службы. Надо было выглядеть так, что бы старые дружки восхитились им теперь, кем и каким он стал на важной работе. Хромовые сапоги, драповое пальто, барашковая шапка, вполне соответствовали непритязательным мечтаниям молодого человека. Извозчик посмотрелся в зеркало, и был теперь вполне доволен своим видом. Да он просто был неотразим, так ему показалось!
Юноша прошёл в коридор, закрыл за собой дверь, и перекрестившись, вышел на улицу. Раньше трамвай был для него дорог, добирался пешком, если было нужно, теперь- нет. Гвоздёв заплатил кондуктору за две остановки четыре трудовых копейки, и присел на сиденье. Рядом ехала пригожая девушка, в коротком пальто, красном шерстяном платке, укутавшем голову, и валенках с калошами на ногах. Она премило улыбнулась Ерёме, и отвернулась, смотря в окно. Гвоздёв с сомнением посмотрел на красавицу, но вагон подъезжал к нужной остановке.
– Простите, барышня. А вы каждый день в это время здесь ездите?
– Только по четвергам, – улыбнулась красавица.
– Как же можно к вам обратится? Меня Еремеем зовут.
– Ефросинья…
Извозчик, как галантный кавалер, поцеловал ручку барышни, и исчез в дверях трамвая.
Молодой человек вышел из вагона, и быстро, даже очень быстро пошёл к незамерзающему и зимой фонтану на Лубянке, где толпились его давние товарищи. Правда, здесь надо было ходить осторожно, что бы не вляпаться в конский навоз, а это было бы огорчительно, особенно для его новых, блестящих хромовых сапог.
Ерёма шёл мимо упряжек, вспоминая товарищей, кто и чем промышлял, кроме извоза, Пантелей – так он часто имел дело с грузчиками на вокзалах, нечистыми на руку. Иван, он зарабатывал тем, что приезжим общество весёлых барышень организовывал, к надомницам – проституткам отвозил. Имел за это честные деньги… Вот… Нужен был Гаврила… Тот продавал краденые часы пассажирам. Тем, которые не местные, не московские. Ладно…