– Что произошло?
Мясоедов осмотрелся, осторожно поставил корзинку, присел, подобрав ноги под себя.
– Желаю признаться в убийствах, господин Стабров. Аглая Дмитриевна решительно не причём. Ну, почти. Я убил Терентия Могилу и Григория Вирашевского.
– Да зачем же? – вырвалось у Кошко.
– Был ряд причин, уважаемый Аркадий Францевич. Эти господа мне были должны три жизни, помимо денег, и теперь расплатились.
– Как же вы убили Терентия Могилу, скрывавшегося под фамилией Пантелеев? – изменившемся голосом начал Стабров.
– История долгая, но я пока говорю по делу. Он долго скрывался от меня, я искал несколько лет этого проходимца. Но вот, Аглая дала знать, что Могила в Москве.
***
Лавка стоила своих денег, но Лука ответственно занимался делом. Погреб со льдом для мяса вышел превосходным, вмещал несколько коровьих туш, и вышел отличный котлетный стеллаж. Он прогуливался в полутёмном помещении, проверяя работу. Всё вышло отлично, и температуру комната держала, как и обещали мастера. Теперь дело пошло… Пришлось потратится даже на телефон, но выбора не было, зато связь под рукой.
Он шёл по тротуару рядом с гостиницей, внимательно осматривая как можно проникнуть внутрь незамеченным, мимо привратника. Железная пожарная лестница вполне подходила. судя по всему. Брянский вспоминал первый звонок от Аглаи Дмитриевны:
– Я поняла, Лука. Я сниму номер рядом с Терентием. С половыми договорюсь, смогу тебе телефонировать.
– Будь осторожна, Аглая. Береги себя.
– Не беспокойся, мой милый. Всё будет хорошо.
Так и потянулись недели слежки. Лука видел людей, которые приходили к Могиле, теперь Пантелееву. Пять человек, появлялись в гостинице часто, и Аглая часто о этом говорила. В один из дней он попробовал залезть на второй этаж по железной лестнице, одевшись в наряд трубочиста. Обыватели и не поняли ничего. Но тот день, день мести, остался в памяти Луки навсегда.
Он стоял за прилавком, отдавая покупателям теперь ставшие знаменитыми котлеты, как прибежал разносчик.
– Лука Лукич! Вас к аппарату!
– Сейчас. Вот, всё готово. Приходите, вам всегда злесь рады, – говорил он покупателю.
– Обязательно. Приду самолично или пришлю кухарку.
Лука дождался, пока гость уйдёт, закрыл лавку, и побежал к телефону.
– Быстрее приезжай, окно я открыла, – прошептаа Аглая и повесила трубку.
Несколько минут отняло переодевание в униформу трубочиста, и поверх накинут тулуп. Вот и все сборы. Но про пистолет торговец не забыл, как и деньги на извозчика. Тройка понесла быстро, лихач старался во всю, и свои деньги, три рубля, он отработал честно. Лука, подобно чёрному муравью, просто влетел наверх, пошел по коридору, но пистолет остался в тулупе, брошенном у окна в коридоре.
Он постучался в номер Аглаи, но дверь была не заперта, а женщина отсутствовала. Лука держал в руках подушку, подушку, прижимая её словно любимую женщину. Несчастный крутился на месте, словно попавшийся в капкан волк. Но вот, он услышал негромкие хлопки в комнате Пантелеева- Могилы. «Трубочист» бросился туда, увидел лежавшую на полу Агаю, свою любовь, с кровавым пятном на груди, и лежавшим рядом с ней револьвером. Чудовище, страшный виновник его бед, стоял к нему спиной, с маленьким браунингом в руке. Не думая, Лука поднял револьвер, и выстрелил три раза через подушку. Был удивлён- выстрелы совершенно утонули в перьях, теперь летавших по комнате, подобно первому снегу. Он щёлкал спусковым крючком ещё и ещё, ещё и ещё. Только барабан был уде с пустыми гильзами . Но и Могила был мертвее мёртвого. В комнате был беспорядок- продырявленный тремя пулями стол лежал на боку, и он поставил его на место. Револьвер теперь оказался в его кармане, и Аглая, к счастью, была жива. Женщина открыла глаза, посмотрела на труп и счастливо улыбнулась.
– Ты вовремя, – прошептала она, вставая, – пошли отсюда.
– Надо обыскать комнату, документы!
– Уходим, – сказала она, расчесав гребешком сбившиеся волосы, – ко мне в номер, быстро. Всё вышло отлично, – зашептала она, хватаясь за рану.
Они переступили мертвеца, захлопнули дверь и покинули эту юдоль смерти.
Она села на табурет, а он нашёл полотенце, которым прикрыл рану.
– Мой милый, я сохранила твой саквояж с медицинским инструментом.
– Ты моя умница, – проговорил он, целуя бледную щечку женщины.
Нашелся таз для умывания, вода, и хирургический инструмент.
– Надеюсь, ты меня не стесняешься?
– Чего уж..– проговорила женщина, с трудом снимая платье и по пояс спуская сорочку, оголяя грудь.
Чуть выше ключицы чернела ранка с сочившейся из нёё кровью. Лука вздохнул, тампонировал рану водкой, женщина схватилась руками за стул, сжав губы, чтобы не закричать. Теперь в дело пошёл расширитель и и захват… Проклятье, бедный доктор взмок, как после дождя… Одно дело на трупах тренироваться, другое дело тащить пулю из живого человека, тем более, любимой женщины. Наконец, маленькая свинцовая пулька, покрытая никелем, зазвенела в тазу. Опять промыл рану, к счастью, иссекать было не нужно, но дренаж был необходим. Затем он закрыл рану тампонами, и туго перебинтовал, стараясь не обращать внимания на женские прелести.