– Судя по калибру, четырёхлинейный Смит- Вессон. Злодей вскочил, опрокинув стул, и выстрелил три раза. Через стол пули попали в ногу, раненый пытался спастись, и получил еще три выстрела от злоумышленника…– говорил Сергей Петрович для записывающего помошника, – и запиши про пятно крови на другой стороне стола, не забудь и про гребень.
Стабров приподнял убитого, и в правой руке трупа оказался маленький карманный пистолетик.
– Да у нас почти дуэль, Сергей Петрович! – воскликнул Девяткин.
Полицейский начальник взял платок и осторожно высвободил оружие, и так же аккуратно разрядил, вынув обойму, и щёлкнул затвором, достав и из ствола маленький патрон.
– Пятизарядный браунинг, в обойме и стволе было четыре патрона. Девяткин, за вами гильза…
– Уже ищу, уже ищу..– тут же поспешно согласился с начальством Андрей Сергеевич.
Помошник обошёл стол, внимательно изучая крашеные половые доски, и тут, взмахнув руками, чуть не упал.
– Кажется нашёл, – и достал из под ботинка стреляную гильзу.
– Отлично, отлично…– прошептал Стабров, – запишите гильзу… Надо осмотреть стены… Не забудьте потом забрать стаканы и бутылку, проверить отпечатки пальцев. Но куда же попала пуля из браунинга?
Он переступил лужицу крови, натекшую из тела мертвеца и подошёл к окну комнаты. Плотные гардины закрывали свет с улицы, керосиновая лампа стояла на комоде. Он внимательно осматривал стену, рассчитывая найти пулевое отверстие. Пока ничего найти не удалось.
– И никто не слышал выстрелов?– сказал полицейский чиновник вслух, и призадумался.
Но вот, Стабров поднял с пола гусиный пух…Он покрутил головой, и на кровати увидел подушку в куче перьев. Наволочка была просто изорвана и опалена выстрелами.
– Франц Янович ! Снимайте на камеру! Подушку также не забудьте!
Девяткин же перебирал вещи в комоде. Документы убитого найти не удалось, как, впрочем, и денег…Нашли же кое -что другое. Расписание поездов на станции «Перово». А также визитки двух купцов с Таганской и Воловьей улиц. И вспомнились слова злосчастного извозчика Петра Щёголева, о отличных гусях купца Мясоедова. Сергей Петрович достал визитку из портмоне. Точно, такая же.
« Мясо. Птица. товар купца Мясоедова. Воловья улица дом 11».
Другая визитка была тоже связана с мясной лавкой « Свежайшая говядина только у господина Копытова». Чёрт, они что , сговорились? Адрес, вот, Таганская улица, дом 5.
Но наконец, вышел счастливый Минаков, со свёртком в руке. Другие, с подозрением смотрели на товарища, сразу подумав о розыгрыше.
– Нет, вы не то подумали, господа. Свёрток не мокрый, и достал я его не из ватерклозета. В вентиляции нашёл, – гордо проговорил полицейский, – с трудом, знаете ли.
Девяткин не стал смеяться, фельдшер отвернулся, а фотограф, сжав губы, прильнул к камере. Стабров немного опешил, и рука потянулась к аспирину… Он мигом заглотил порошок, даже запивать не стал.
Начальник не сразу глянул на свёрток но точно, это были деньги. Две пачки сторублёвых купюр, с изображением Екатерины Второй. Что здесь случилось, в этом номере – пока было совершенно неясно. А так же здесь лежал паспорт на имя Пантелеева Фоки Фёдоровича. Так была ли в номере ссора? Или всё же ограбление и убийство?
– Григорий Ильич, осмотрите тело, и увозите в мертвецкую. Пули изымите и привезите на Петровку с актом вскрытия, – говорил он слегка расстроено.
– Минаков! Позвоните к нам в сыскное, что бы оповестили врачей и фельдшеров на предмет ранения из малокалиберного пистолета.
– Понял!
– Пойдёмте, потом опросим соседей и дворника. Хотя, Александр Владимирович, опросите дворника сами, и не выпускайте никого из дома, пока не опросите. А мы уж с Девяткиным по нумерам пойдём.
***
Стабров собирался заняться унылым делом, стучаться в закрытые двери. Подумав, передоверил сей тяжкий крест улыбчивому Девяткину, что тот и начал.
– Откройте, сыскная полиция! – закричал любимый помошник так что, неожиданно для обоих открылись все двери на этаже. Их слегка испуганные и потерянные жильцы стояли в коридоре и испуганно глядели на требовательных служителей закона.
Стабров во избежание паники, вышел чуть вперёд и начал разговор с обывателями.
– Позвольте представиться! Стабров Сергей Петрович. И вправду ничего не слышали вчера вечером? Никакого шума из второго номера купца Пантелеева?
– Так что бы необычного- нет, – начал говорить долговязый студент, – там часто говорили громко, иногда и песни орали. Гости к покойному заходили. Трое бывало или четверо. По виду, так купцы.