Минаков подробно доложил начальнику, тот подробно всё записал в свою книжечку, особенно номер извозчика. И при упоминании 5-25 от дворника, был обрадован.
– Превосходно. Меня Еремей домой завезёт, уже верно, шеф рвёт и мечет. А вы, Александр Владимирович, позвоните в ту полицейскую часть, насчёт этого громилы. Завтра же туда и поедете. А мы нашего пскопского извозчика Пётра Щёголева допросим. Пойдёмте, наши сотрудники замёрзли, уже ждут нас в возке, скучают.
Китайский обед
Еремей остановился у служебного дома сыскной полиции на Большом Каретном, кивнул стоявшему рядом городовому. Этот полицейский, стоявший на углу улицы, олицетворял просто незыблемый порядок в Российской империи. Основательный, немногословный, выглядевший очень сильным и уверенным в себе. Положительно, очень колоритный человек.
– Гаврилыч, привет! – весело поздоровался Стабров с дворником.
Тот отвлёкся от наиважнейшей работы- метёлкой чистил дорожку к дому, привычно поправил значок с номером, и тоже обрадовался.
– Кто ко мне приехал, или я успел раньше начальника?– заметил Сергей Петрович.
– Нет, господин Кошко с супругой только как пять минут прибыли к вам на квартиру. С ними и пара городовых была, так их Аркадий Францевич отправил домой.
– Хорошо… – пробормотал Сергей Петрович, глянув на свои окна.
Из-за плотных гардин выбивался электрический свет, что тоже было неплохо. Всё лучше, чем обедать при керосиновых лампах, да и запах такой, что проветривать надо.
В подъезде он почистил обувь, и быстро, почти бегом поднялся по лестнице. Сказать честно, самому было интересно, что Юйлань Ван начальнику устроит ну или продемонстрирует. Думал бывший моряк о красном, шёлковом одеянии девушки, которое всё в драконах, и китайском кокошнике. А уж если девица лицо в белый цвет накрасит-так держись, прямо Китайская принцесса! Ну, принцесса ни принцесса, а его бырышня была дочерью мандарина. Недавно уточнил, не поленился. Открыл дверь своим ключом, не стал названивать. Снял пальто, сменил обувь на домашнюю, и прошёл в столовую, откуда доносились голоса.
– Добрый вечер! Простите, что немного задержался! – очень вежливо выразился Стабров.
– Наконец – то хозяин дома пришёл. Анна, налейте штрафную опоздавшему! – заявил Кошко.
Девушка неторопливо взяла бутылку вина, и налила большой бокал до краев. Сергей Петрович попробовал вино, оно было превосходным. Из последней партии из Китая, персиковое. Однако, Юйлань всех обманула опять- и она была в совершенно европейском наряде, недавно купленном в «Мюр и Мюрилиз». Прическа была соответствующей, но с китайскими булавками, делавшими её волосы ещё более причудливыми и необыкновенными. Допив до дна, мужчина грациозно поцеловал руку девушки, и усадил её за стол, поправив по этикету и стул.
– Рад, что пришли, – добавил Стабров, сам присаживаясь и пододвигая к себе тарелку.
Аркадий Францевич кивнул, и с удовольствием показал номер Московских ведомостей с фотографией своего помошника, выламывающего дверь.
– Вот извольте видеть, – говорил он, показывая страницу в газете своей жене, – « Господин Стабров одним ударом выбивает дверь дома и арестовывает дебошира. Московская семья спасена! » Статья репортёра Гомельского. Видите, – и он показал теперь Анне.
Девушка чуть нахмурилась, но затем посмотрела на беззаботного Стаброва и успокоилась.
– Ничего такого, – пожал плечами морской офицер, – главное, что все живы. Купец в психлечебнице, на водолечении. Алкоголизм, но доктор говорит, что можно излечить. Домашние тоже успокоились, живут спокойно.
– Непростая служба у Сергея, уважаемый Аркадий Францевич! Видимо, должен был сделать это сам! – сказала теперь Юйлань, Анна.
– Это точно.
– Но, поспело и жаркое, – сказала китаянка, когда Глафира Андреевна принесла большое блюдо с запечённым мясом. Аромат был потрясающий, так что аппетит гостей проснулся с новой силой.
Ужин дополнили утка по – пекински, рис и два салата, судя по всему, с маринованным кальмаром. Кстати, подавался и фруктовый квас, конкретно – малиновый. Собственно, покупали в Старопетровском монастыре, как и пирожки, венчавшие своим совершенством кулинарные изыски.
Далее, когда всё лишнее было убрано со стола, Юйлань приступила и к чайной церемонии. У статуэтки Си-Ван-Му горели благовония, а Хотэй оказался на столе, и к изумлению гостей девушка полила его чаем.
Затем главный напиток Поднебесной был разлит по маленьким фарфоровым чашкам, а Сергей Петрович прекратил поползновения супруги начальника к вазочке с конфетами, отодвинув их подальше.