– Какие?
Старик нахумурился. Туровский принялся гладить усы.
– Я понял. Мы все еще не знаем, какие конкретно следы он будет заметать. Просто продолжаем ждать от него каких-нибудь саморазоблачительных глупостей.
Старик кивнул. Туровский перестал гладить усы и поймал на руки кота.
– Извините, если снова играю дурака, но откуда вообще идея, что сегодня будет бомбежка?
Туровский, все так же натирая коту затылок, откинулся на спинку стулу и сказал:
– Ну, во-первых, бомбят нас довольно часто, так что, может, и сегодня будут. А, во-вторых, это, по правде сказать, единственный наш легальный способ хоть что-то сделать. Борьба с нарушением светомаскировки – это все, что местная полиция может делать без одобрения СС. Ну вы можете сказать, что краденую козу ищете, но это будет в сто раз подозрительнее для немцев выглядеть. Как вы думаете, где сейчас все мои дежурные сотрудники?
– Не знаю.
– Рынок охраняют, сегодня же базарный день. Больше ничего мы делать права не имеем.
Старик вернулся к своему плану. Все надежные полицейские и мы с ним на ночь отправлялись в засады в разных частях города. Туровский с Навроцким должны были дежурить в подъезде дома напротив квартиры Бременкампа. Сразу несколько человек из розыска занимали позиции вокруг вокзала. Старик отправлялся к комендатуре. За прошедший день Туровский поспрашивал у знакомых и нашел школьного учителя, чья комнатка находилась как раз напротив комендатуры и была примерно так же удобна для наблюдения, как кафе, ну а в ночное время была гораздо удобнее. Учитель любезно согласился подсадить к своему окну старика с биноклем. Мне дали ключ от кабинета бургомистра и от черного хода ратуши.
– А меня охранники случайно не застрелят? – недоверчиво спросил я.
– А вы тихонечко, – успокоил меня Туровский и выдал следом белую повязку и сложенную пополам бумагу. – Наденете вечером на рукав. Сегодня вы вполне официально состоите в городской полиции. Повязки немцам должно хватить, но если будут вопросы, смело показывайте удостоверение, с ним все в порядке. Если охранник заметит, так ему прямо и рассказывайте, что проводится операция по профилактике светомаскировки. В худшем случае он вас арестует до утра, но в здании-то вы все равно окажетесь.
Я не стал уточнять, почему это меня можно арестовывать, а старик всю ночь проведет в натопленной квартире.
– Меня переводчица позвала днем погулять в ботаническом саду. Это же не страшно?
– Главное, к одиннадцати часам в ратушу явитесь. А лучше откажитесь и поспите днем. Возможно, всю ночь придется караулить.
– Да ну не усну же я по команде.
– Ну, как знаете. Я, например, отлично усну.
На этом инструктаж окончился и я пошел в ботанический сад.
Старичок у ворот ссыпал наши монеты себе в карман и пожелал доброго дня. Смотреть в саду пока было особо не на что, если не считать огромной обсаженной пальмами клумбы в форме звезды в конце главной аллеи. От пятиконечной грязевой поляны мы пошли направо и, немного поплутав по дорожкам между неизвестными мне деревьями, вышли к одноэтажному деревянному домику администрации. Из земляных воронок вдоль аллей равномерно топорщились разнообразные кустики и побеги. Мы прошлись до поворота и двинулись налево, прочь от домика. Под двумя рослыми туями стояла скамья, мы сели и принялись рассматривать других гуляющих. От Лиды приятно пахло мылом – это от взлохмаченных волос – и чуть-чуть свежим потом. Почти все были как будто наши двойники: куда-то медленно бредущие парочки из перевязанных, часто хромающих, молодых мужчин и девушек в пальто на пару размеров больше или, наоборот, меньше, но никогда не впору, часто медсестер. Они ходили по саду петлями, иногда сталкиваясь по две-три пары на особенно неудачных перекрестках, и каждый раз удивленно оглядывались, как бы спрашивая, кому это еще взбрело в голову в субботу днем пойти сюда гулять. Мы болтали о всякой ерунде, пока не проголодались.
В столовке я рассказал, как ночую у начальника полиции.
– У него, может, вы знаете, есть кот. Хороший кот, только когда хочет зайти в закрытую комнату, он начинает с разбегу бросаться туловищем на дверь. Днем-то это, наверное, ничего, только ведь он на лапах с четырех утра.
За окном темнело. Лидины руки все еще оставались красными от холода.
– А давайте в театр сейчас зайдем? Возле ратуши совсем дешевый.
Я удивился, но Лида объяснила, что билеты в театр принимаются полицией за документ, разрешающий находиться на улице после комендантского часа, и с ними можно гулять до девяти часов, ничего не опасаясь.
– Моя идея, – Лида гордо заулыбалась. – Это я коменданту предложила, а он согласился. Волшебный человек, говорю же!