Рачо-нивчо. (с сомнением) Рачо-нивчо… Уж и не знаю… (Хитрецу) А вы как думаете? Ваше мнение я уважаю.
Хитрец. (важно) Что ж… Я полагаю, что это подходит. Для тех, конечно, кто не способен запомнить столь простые вещи. (презрительный жест в сторону Амбала) Я же, со своей стороны, всегда буду использовать ваше полное имя, из уважения.
Умник. (иронически) Как это трогательно!
Амбал. (отводит Умника в сторону, шепотом) Слушай, друг… Я все-таки никак не просекаю — что именно эта Печо-лечо делает в нашей компании? Кроме того, что качает права? Мы-то понятно — сперматозоиды. Наша задача — найти эту самую… ну…
Умник. Яйцеклетку.
Амбал. Вот-вот, яйцекладку. Найти и… ну сам понимаешь… йй-ех!
Умник. Ага. Именно — йй-ех!
Амбал. Да. Но она-то этого не сможет. Она-то, хоть и Лечо-дречо, но баба, как ни крути. Баба. У ней ведь нужного инструмента нету. Просто не предусмотрено. Или я чего-то не понимаю?
Умник. (устало) Да нет, все ты правильно понимаешь.
Амбал. Ну? В чем же дело? Объясни, ты же у нас умный.
Умник. С чего это ты взял, что я умный?
Амбал. Ну как… очки… хилый такой… сразу видно — интеллигент.
Умник. Нет уж, лучше ты мне объясни — ты же у нас по бабам специалист.
Амбал. С чего это ты взял, что я — специалист?
Умник. Ну как… без очков… здоровенный такой… сразу видно — жеребец.
Амбал. Тьфу! Щас как заеду тебе по чайнику — за жеребца-то! Я к нему со всей душой, а он…
Снова раздается нарастающий шум. На этот раз он менее интенсивен, но продолжается дольше. Все вслушиваются с интересом и страхом — кроме Дебила, по-прежнему безучастно ковыряющего в носу. Наконец, не торопясь, входит Верняк. Шум смолкает. Дебил, тем временем, начинает проявлять признаки беспокойства. Во время последующей сцены он ерзает, озирается, наконец встает и начинает слоняться по сцене, заглядывая поочередно в лица остальных.
Амбал. (восхищенно) Во бычина-то! Во дает! Я было уже подумал, что на сегодня кончено, а он — гляди-ка, еще одну закинул! Ну бычина!..
Хитрец. (с досадой) Ну вот! Еще один на нашу голову! Да сколько ж можно! И так тут местов мало, а они все шлют и шлют, шлют и шлют…
Рачо-нивчо. (в крайнем волнении) Я заявляю решительный протест против этой беззастенчивой эксплуатации женского тела! Вы… Вы будете свидетелями… Вы все слышали ее жалобные стоны? Как можно так издеваться над равноправным членом общества, ни в чем не уступающим прочим членам?
Хитрец. (обнимает Рачо-нивчо, успокаивающе поглаживает ее по спине) Да. Вот именно. Какое безобразие. Вот именно. Успокойтесь, дорогая, мы непременно заявим наш общий решительный протест. Не правда ли, господа?
Умник. Конечно, конечно. Кто-то тут явно издевается над членом. Вопрос только — кто и над чьим?
Хитрец. (нерешительно) Я вот что думаю… может, возможно как-нибудь заделать входное отверстие?
Амбал. Это еще зачем?
Хитрец. (продолжая поглаживать Рачо-нивчо) Единственно — чтобы воспрепятствовать беззастенчивой эксплуатации равноправного члена общества, ни в чем не уступающего прочим членам! (нежно) Не правда ли, дорогая? (Рачо-нивчо благодарно всхлипывает)
Умник. (саркастически) Ага. А заодно — чтобы новые конкуренты не набежали… не так ли, ушленький ты наш?
Хитрец. (с вызовом) А хоть бы и так! Только не говорите мне, что вы об этом не думаете, благородненький вы наш… Умник нашелся, тоже мне! Это ж ясно — чем больше сперматозоидов, тем меньше шансов у каждого из нас!
Умник. (передразнивает) «у каждого из нас»… ой-ой-ой… Какая трогательная забота о ближнем! Скажи лучше — о своей шкуре печешься. Честнее будет.
Хитрец. (злобно) А ты будто не печешься? Интеллигент паршивый… Уу-у… Так бы и вмазал!
Какое-то время они стоят друг против друга. Наконец Умник уступает.
Умник. (пожимая плечами) Да ну тебя… с дураками связываться… (отходит в сторону)
Хитрец. (торжествующе) То-то же! Знай свое место, сука…
Рачо-нивчо. (вздрагивает) Что? Как вы сказали?
Хитрец. (успокаивающе) Не боись, родная, не боись. Это я не тебе. Мы их, эксплуататоров, на чистую воду-то выведем! Тварь. В чем душа держится, а туда же…
Амбал. (неуверенно) Ты это… не очень-то. Ты чего это так раздухарился?
Хитрец. А тебя разве кто спрашивает? Я что — с тобой разговаривал? Тебя не трогают — ты и не лезь!
Амбал. Чего? (угрожающе расправляет плечи)
Хитрец. (резко сбавляя тон) Ээ-э… и в самом деле, чего это я так разволновался? Чего нам ссориться-то? Давайте, лучше вместе подумаем — как бы дырку заткнуть. Где тут был этот сперматозоид недоброшенный? (Мечтателю) Эй, ты, малахольный!
Верняк. Простите? Это вы мне?
Хитрец. Тебе, тебе. Ты что, видишь здесь еще кого-нибудь малахольного? Поди сюда.
Верняк подходит поближе. Хитрец придирчиво оглядывает его со всех сторон.
Хитрец. Н-да… Экземплярчик, конечно еще тот… паршивенький, надо сказать, экземплярчик. Ни кожи, ни рожи, и хвостик с кулачок… Такой долго не протянет, можно не беспокоиться… Ты вот что… скажи-ка: много вас таких сюда забросило?
Верняк. (улыбаясь) В каком смысле?
Хитрец. В прямом! Сколько вас выбрызнуло? Ну… в самом начале… большой компанией летели?
Верняк. Да я бы не сказал… Почти никого и не было — я да еще пара-тройка ребят. Потом они все куда-то подевались, ну а я и пошел себе. А потом к вам пришел. Вот и все. А что такое?
Хитрец. А вот вопросы тут задаю я, понял? Ты тут пока что никто и звать никак — салага, свежий помет. Так что помалкивай, когда старшие товарищи с тобой разговаривают.
Верняк. Конечно, конечно… спрашивайте… я не против.
Хитрец. Ладно… что с тебя спросишь, с малахольного… (после паузы) Как бы вход-то заткнуть?
Амбал. Да как же ты его заткнешь, чудак-человек? Там ведь размеры… ого-го! И холод, и лес непролазный… Остынь, дурило. Да и зачем тебе? Думаешь, новые набегут? Это навряд ли. По всему видно — этот раз был последний. Слышали, как он дышал, бедняга (имитирует) — пых… пых… пых… Не, больше не сдюжит…
Дебил уже какое-то время кружит вокруг длинноволосого Умника.
Умник. (Дебилу) Да отстань ты от меня — вот привязался! Что за день такой? Что вы все на меня наседаете?
Дебил. Ты… эта… да? (протягивает руку и начинает щупать волосы Умника)
Умник. (отталкивает его) Что — «эта»? Что — «да»? Слушайте, кто-нибудь, уберите от меня это чудо эволюции! Эй, Рачо-нивчо… где она?.. ты там чего-то про питекантропа плела; вот, глянь-ка, прочувствуй разницу.
Рачо-нивчо. (запальчиво) Я, между прочим, не плела, а говорила. И говорила не просто о питекантропе, а о шовиниствующем питекантропе, то есть, о вас, уважаемый. Вы — вы и ваш здоровенный приятель — враги прогресса и гуманизма. А этот немногословный гражданин — никакой не питекантроп; он, так же, как и я — равноправный член общества…