Он поспешил к машине. Включил фонарик, направил пучок света в лицо немца и замер. Вадим не верил своим глазам. Перед ним был человек, приметы которого Серебров старательно изучал в штабе разведывательного управления флота. Среднего роста… Лицо полное, но не круглое… Нос прямой, маленькие усики, как у Гитлера. Массивный тяжелый подбородок… Неужели это он? Тот самый, ради захвата которого они высадились на Керченском полуострове? Не может быть!.. Неужели им так просто и легко удалось его заарканить?
— Вильгельм Гюнтер фон Штайнгарт? — спросил Серебров, придавая голосу твердость и властность.
Генерал, услышав свое имя и фамилию, вскинул голову и оторопело уставился на русского. Хмель мгновенно улетучился из него. Что перед ним были русские, он не сомневался. Нисколько не сомневался! Случилось то, чего он так опасался. Еще в штабе корпуса, когда генерал фон Шпонек получил известие, что русские десантники ворвались в пригород Керчи, Гюнтер фон Штейнгарт почувствовал опасность. И поспешил убраться из опасной зоны, уехал в тыловую и уютную Феодосию. И на тебе! Поторопился себе на горе…
— Вильгельм Гюнтер фон Штейнгарт? — повторил вопрос Серебров.
Отпираться бессмысленно. Его узнали. Значит, русские разведчики охотились именно за его персоной… И еще одно важное открытие сделал в эти секунды генерал-лейтенант: в штабе корпуса есть предатель. Тайный агент! Он успел сообщить русским о его отъезде. Иначе откуда они могли появиться именно на этой дороге?
— Да, я есть Гюнтер фон Штейнгарт, — признался он.
Серебров кивнул. И хотя внешне ни один мускул не дрогнул на его обветренном лице, в душе Вадим ликовал! Надо же, как здорово подфартило!
— Громов, сюда! — подозвал он. — Переведи генералу, что мы русские разведчики! Советуем ему вести себя благоразумно! Мы гарантируем, что он останется в живых!
Алексей перевел генералу слова Сереброва. Тот поспешно закивал:
— Йа, йа! Да, да! Он на все согласен!
Ветер распахивал полы добротной шинели на меху, швырял мокрый снег, и по одеревеневшему от страха лицу генерала скатывались то ли растаявшие снежинки, то ли горькие слезы.
— Переведи ему, что он может опустить руки, — сказал Серебров. — Артавкин, обыщи машину.
Григорий открыл багажник, из него приятно пахнуло копченой рыбой. Моряк извлек увесистую картонную коробку, двух осетров и севрюгу, аккуратно завернутых в бумагу. Потом обследовал заднее сиденье и вытащил пухлый кожаный портфель.
Увидев свой портфель, генерал чуть не застонал. Ну зачем он возил с собой секретные документы?! Почему не послушался совета разбитного коменданта Феодосии, предлагавшего оставить их, особенно зеленую папку с грифом «совершенно секретно», запереть надежно в стальном сейфе?
— Командир, портфелюга-то с документами! — доложил Артавкин.
— Передай Громову, пусть разберется! — велел Серебров. — Отходим в блиндаж…
И тут внезапно, освещая тучи, над морским горизонтом засверкали яркие вспышки.
— Смотрите! — закричал Петров. — Начинается!
— Ура! — радостно заорал Сагитт Курбанов. — Наши корабли бьют!
Вдали, там, где море сближалось с тучами, вспыхивали ослепительные всполохи, словно одновременно сверкало множество молний. Оттуда докатился раскатистый гром залповой пальбы тяжелых бортовых орудий. Небо прочертили огненные следы осветительных снарядов. А в следующее мгновение в Феодосии, на пристани, на побережье, над портовыми сооружениями взметнулись вверх огненные кусты бесконечных разрывов, и приморские кварталы разом потонули в клокочущем, как в жерле вулкана, яростном буйстве огня.
Серебров, не скрывая довольной улыбки, подошел к Гюнтеру фон Штейнгарту, который с ужасом смотрел на Феодосию, и попросил Алексея:
— Переведи генералу, что ему здорово повезло. Он попал в руки к нам, а не в огненное пекло. Скажи, что там начинается высадка морского десанта!
Над Феодосией бушевал огненный смерч…
На следующий день, накануне Нового, 1942 года, вся страна слушала торжественный голос диктора Левитана, который по Всесоюзному радио читал приветственный приказ Верховного Главнокомандующего:
«Поздравляю вас с победой над врагом и освобождением города Керчи и древнего города Феодосии от немецко-фашистских захватчиков.
Приветствую доблестные войска генерала Первушина и генерала Львова и славных моряков группы военных кораблей капитана 1-го ранга Басистого, положивших начало освобождению советского Крыма!»