Нерешенных проблем было много, оборона города была пестрой и лишь начинала принимать свой облик. На Военном совете вопросы решались по-военному быстро, решения принимались оперативно, они обретали форму приказов, которые тут же направлялись по инстанциям или непосредственно в войска.
— Еще есть вопросы? — Петров усталым взглядом обвел присутствующих.
— Надо утвердить списки представленных к наградам, — дивизионный комиссар Кулаков встал с папкою в руке.
Высокого роста, плотный телом, широкоплечий, сильный. Открытое русское лицо, мягкая, подкупающая улыбка и уверенный голос человека, привыкшего убеждать и вести за собой.
— Поддерживаю ходатайство командования авиагруппы о присвоении звания Героя Советского Союза младшему лейтенанту Якову Иванову, — начал дивизионный комиссар. — Охраняя воздушные подступы к Севастополю, он смело вступил в неравный бой с пятью «юнкерсами» и тремя истребителями. Решительной лобовой атакой расстроил боевой порядок немецких самолетов, метким огнем сбил ведущий бомбардировщик, не дал остальным стервятникам возможность прицельно бомбить, вынудив их в спешке сбросить бомбы в море. А когда кончился боезапас, младший лейтенант пошел на таран.
— У кого какое мнение? — спросил Петров.
— Вопросов нет, это действительно герой! — произнес Борис Алексеевич Борисов, первый секретарь городского комитета партии, возглавивший Комитет обороны Севастополя.
— Кандидатура утверждается, — подытожил Петров.
Морская бригада ходатайствует о присвоении звания Героя Советского Союза краснофлотцу, который совершил героический подвиг, — продолжал Кулаков и, раскрыв папку, прочел:
«Отражая атаку гитлеровцев, проявил мужество, лично уничтожил восемь гитлеровцев и, будучи раненным, не покинул поле боя, а лично сам гранатами подбил два тяжелых немецких танка, которые прорвались к передовому рубежу, и своим подвигом способствовал удержанию занимаемой позиции».
— Фамилия моряка? — спросил Петров и добавил: — Это действительно подвиг! Моряк подбил два танка!
— Громов.
— Громов фамилия в Севастополе известная, — сказал Борисов, — а как звать? Не Алексей?
— Да, Алексей. Алексей Громов.
— Так это наша гордость! Первая перчатка, мастер спорта, чемпион Черноморского флота и всех Военно-морских сил Советского Союза! Неужели он?
— О спортивных достижениях в наградном листе ничего не сказано.
— Одну минутку! — Капитан Оркин встал и, уточняя, раскрыл свою папку. — Как его фамилия, товарищ дивизионный комиссар? Вы сказали Громов?
— Алексей Громов, — повторил Кулаков и, скрывая раздражение, спросил: — У особого отдела имеется иное мнение?
— Да, имеется, — уверенно, без тени смущение перед высоким начальством, сказал Оркин и, сделав паузу, произнес страшные слова обвинения: — Он дезертир!
— Кто дезертир? Громов? — раздались удивленные голоса.
Где-то недалеко глухо ухнул очередной разрыв. Немцы постоянно бомбили город. Штаб размещался в глубокой штольне. Пол чуть дрогнул, люстра на потолке слегка закачалась. Но к бомбежке уже привыкли. А тяжелые слова, которые уверенно произнес ровным голосом начальник Особого отдела, действительно потрясли.
— Не может быть!!
— Может! Если только они не двойники, если у них не совпадают имена и фамилии, что в жизни бывает, но встречается весьма редко.
— Интересно, — сурово сказал Петров и кивнул начальнику Особого отдела: — Продолжайте, капитан.
— У меня подтверждающие документы. — Оркин поднял красную папку. — Здесь рапорты и показания свидетелей.