— Нет, не врач, — улыбнулся Алексей и пояснил: — После тренировки это у меня. Сейчас все пройдет и будет полная норма.
— Какая еще тренировка? — повысила голос медицинская сестра.
— Самая обыкновенная, — ответил Алексей. — Спортивная. Работа над отдельными группами мышц.
— Лежа на кровати? — в голосе у медсестры были нескрываемое удивление и насмешка.
— Ага, — подтвердил спокойно Алексей и пояснил: — Выполнял лежа на спине гимнастические упражнения.
— Похвально, похвально, — сказал врач, снова взялся за кисть раненого, спросил, словно он этого не знал из истории болезни: — Какой вид спорта?
— Бокс, — сказал Громов и добавил: — Выполнил норматив мастера спорта.
— Похвально, — повторил врач и уже более строго произнес, не выпуская из своих пальцев кисти Алексея: — Давайте договоримся, товарищ боксер. У нас тут госпиталь, а не спортивный зал. В настоящий момент любая самодеятельная тренировка может повредить процессу заживления ваших ран.
— Так я же для пользы дела… Скорейшего своего выздоровления.
— Потерпите еще немного. Не только разрешим, но заставим заниматься гимнастикой обязательно, — и закончил с похвалой: — А пульс у вас действительно приходит в норму. И так быстро!
— Значит, еще нахожусь в форме. В спортивной форме то есть, хотя давно не тренировался. — Алексей не скрывал удовлетворения.
— Тренированный организм обладает значительным преимуществом в восстановительной функции…
— Арнольд Борисович! Арнольд Борисович! Скорее! Вас ждут! — в дверях палаты, на ходу поправляя полы белого халатика, появилась молоденькая медсестра. — Прибыла новая партия. Из Керчи! Много тяжелораненых.
— Так мы с вами договорились, товарищ боксер? Вот так. Больше никакой самодеятельности, никакой! — сказал врач и повернулся к дверям: — Иду уже, иду!
А через пару дней Громова перевели, вернее перенесли, на второй этаж, в палату выздоравливающих. Поместили на койку, стоящую в углу, рядом с окном. Место удобное. Разрешили двигаться, подниматься. Старый моряк, хозяйственник, принес со склада и поставил около койки новенькие костыли, светлые, пахнущие деревом.
— Учись, братишка, двигать ногами, как пехота! Алексей поблагодарил завхоза и, когда тот ушел, взял костыль здоровой рукой.
«Пригодится и для тренировок, какая-никакая, а все же тяжесть», — решил он.
— Привет, Леха! — в палату вошел Дмитрий Слухов в командирском флотском кителе, поверх которого был накинут белый халат, и с пакетами в руках. — Привет всем из Севастополя!
От его крупной фигуры, от голубых сияющих глаз, широкой доброй улыбки веяло здоровьем, крепкой мужской силой и родным запахом моря.
Дим? Ты? — Алексей привстал на койке, радостно протянул здоровую руку для приветствия. — Не ждал не гадал… Вот так встреча! Здорово, полутяж!
— Салют чемпиону! — Слухов широко улыбался.
— Как ты меня разыскал? Я ж тут в полной изоляции.
— Ребята с моего экипажа рассказали, что видели, как тебя на «Ташкент» грузили.
— Так это ж глубокой ночью было! — не скрыл удивления Алексей.
— У меня морячки глазастые! Несли, говорят, Громова, как важную персону на носилках.
— Ни хрена себе, персона! Еле живой был.
— А я, как прибыли сюда, в Новороссийск, сразу поплыл к главному нашему флотскому госпиталю. Догадывался, что тебя тут упрятали. А в госпитале навел справки, где да в какой палате ты пришвартовался. — Дмитрий поставил свои увесистые пакеты на тумбочку. — Тут кое-что есть. Обмывать будем, братишки, мою награду!
Слухов распахнул белый халат. На груди красовался новенький орден Красной Звезды.
— Вот. Вручили сегодня. — На широкоскулом лице Дмитрия вспыхнула смущенная улыбка, точно он в чем-то провинился и чувствует себя здесь, среди раненых, не в своей тарелке, словно его не наградили, а наказали. — И еще звание повысили.
— Теперь старший лейтенант? — Громов пожал крепкую мускулистую, как у заправского боцмана, руку. — Это здорово, Дим!
— Так точно, Леха! Теперь старлей.
Поздравления посыпались со всех сторон. В палате стало шумно и по-праздничному весело. Слухов извлек из пакетов бутылки с вином и водкой, круги копченой колбасы, консервы, хлеб, мандарины, яблоки. Раненые, кто мог передвигаться, усаживались на койки возле Громова, одобрительно поговаривая:
— Это по-нашему!
— По-флотски!
— Давайте по-быстрому, пока не застукали.
— Братва, ресторанных бокалов нету, — сказал Дмитрий, кромсая ножом колбасу. — Подставляй каждый свою посудину. Но сначала наполню тем, кто пришвартован к койкам.