— Выходит, что ты окно разбил с умыслом? Хотел разбудить и предупредить их об опасности?
— Я ж сразу вам сказал, что так надо было.
— Они за это тебя и били?
— Все трое…
— Что ж ты мне сразу всю правду не рассказал, а? Эх, голова садовая, сколько времени потеряли! — Сергеев ласково потрепал Алексея по голове. — Поехали назад в милицию!
Чутье подсказывало ему, что Алексей поможет ухватиться за ниточку и взять преступную группу.
У ворот Сергеев оглянулся. Алексей стоял около дерева, обняв его руками, и его плечи вздрагивали от плача.
— Алексей, ты что?
— Вот смотрите… мои грядки! Паразиты!.. Они хуже, чем медведка…
Грядка с помидорами, за которой так старательно ухаживал Алексей, была безжалостно вытоптана. Уцелела лишь пара стебельков, и они сиротливо торчали на истоптанной земле…
В милиции Сергеев провел Алексея в свой кабинет. Усадил за стол. Вынул из шкафа и разложил перед ним фотографии особо опасных преступников, на которых был объявлен всесоюзный розыск.
— Посмотри внимательно. Может, здесь и твои знакомые?
Алексей взглянул на разложенные фотографии и сразу указал на одну. С нее смотрел Грифт. Только под носом у него были маленькие усики.
— Это он, дядя Костя, самый заглавный. Только без усов.
— Спасибо тебе, Алеша! Его по всему Крыму разыскивают, а он приютился у нас под боком. Как же мы его проворонили?
— Так он на чердаке отсиживался. Даже никакого загара нет на лице, хотя и говорит, что он моряк и с северного моря прикатил.
— Моряк да еще с северного моря? С севера это точно, но только из тюрьмы, потому и бледный такой, — капитан положил Алексею руку на плечо. — Это очень опасный преступник. На его совести кровь многих людей и крупные грабежи.
По распоряжению Сергеева к заброшенному дому срочно выехала оперативная машина с работниками уголовного розыска. На чердаке никого не нашли. Были перекрыты выезды из города, вокзал и порт. Но все усилия оказались тщетными. Грифта нигде не было. Вместе с ним исчезли Киян и Филин.
Наутро капитан Сергеев позвонил на квартиру художника. Матери Лары он рассказал обо всем и добавил, что Алексей Громов совершил мужественный поступок: спас не только ценные картины, но и их жизни…
В дом к Громовым Сергеев приехал в воскресный день. Он вызвал Алексея:
— Поехали со мной!
Алексей, ничего не спрашивая, покорно уселся на мягкое сидение легковой машины. Сергеев повелел шоферу:
— К Шлюпкину!
Кто такой Шлюпкин, тогда Алексей не знал. Он просто доверял дяде Косте.
Приехали к Клубу моряков.
— Не отставай, Леша!
Сергеев повел Алексея во двор, где находился спортивный зал. В продолговатом помещении с низким потолком шли тренировочные занятия боксеров. Одни в пухлых кожаных перчатках, к удивлению Алексея, дубасили друг друга, другие колотили два длинных мешка, которые свисали с потолка на веревках, третьи прыгали через скакалку, как девчонки. Алексей знал, что при Клубе моряков работает «кружок по боксу», разок даже смотрел на их тренировки через окно, но не отважился переступить порог.
Навстречу Сергееву вышел плотный рыжеволосый мужчина в спортивных шароварах и футболке, сквозь которую просматривались крутые мышцы. От него веяло добротой, силой и уверенностью.
— Привет, Константин Петрович! — сказал он, пожимая руку заместителю начальника городского отдела милиции. — Привел?
— Вот он, наш герой! — Сергеев ласково подтолкнул Алексея. — Научи-ка его боксерским навыкам, чтоб умел в жизни постоять и за себя, и за нашу рабоче-крестьянскую власть. Надо сделать из него человека! А ежели станет отлынивать или пропускать тренировки, сразу докладывай мне. Я сам приму нужные меры!
Сергеев повернулся к Алексею:
— Познакомься, Леша. Это Кирилл Бертольдович Шлюпкин, твой тренер и учитель по боксу. Слушайся его, как отца родного!
— Хорошо, дядя Костя! — Алексей с радостью кивнул.
Так в его жизнь на долгие годы вошел человек, соединивший в себе русское имя Кирилл с нерусским странным отчеством Бертольдович и с морской фамилией Шлюпкин. Боксеры называли его на русский лад Борисовичем, а за глаза ласково именовали Кир-Бором. Именно благодаря ему Алексей шагнул в загадочно-таинственный мир спорта, имя которому — бокс. Но путь к вершинам оказался весьма и весьма тернистым…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ