Я с усмешкой заметил:
— Но мне ты не побоялся заткнуть рот.
— Простите, старший, но я принял вас за сообщника купца, который сейчас будет выбивать с меня двойную цену.
Я потёр бровь. Эти объяснения звучали для меня так себе, но я не водил торговые караваны по другим землям и не знал, правильно ли поступал Оглиус. Во всяком случае, когда я был простым старшим отряда наёмников, то сам требовал от своих людей, чтобы они вели себя тихо и не доставляли мне проблем. Так, значит так. Поэтому я лишь буркнул:
— Сложное это дело, ходить по чужим и далёким землям. Оставим это, лучше расскажи, как Орден пережил Дикое Время. Я покинул Орден в самый его разгар.
Оглиус вздохнул:
— Да, старший Римило. Вы так внезапно исчезли, что одно время Дизир пустили слух, будто вы испугались их мести и сбежали из Ордена. Потом был слух, что вы просто спрятались и боитесь высунуть нос с горы Меча, называли вас и Академию трусами, — заметив мой взгляд, помотал головой. — Простите, старший, я лишь пересказываю слухи. Сам я так не считаю.
В общем, слушая Оглиуса, я понял, что Орден пережил Дикое Время, но не так хорошо, как мне бы хотелось. Все города остались за Орденом, как и Академия и Шахты духовных камней. Но потери в землях всё равно были. В нескольких местах Дизир сумели организовать перевес в идущих и победили, силой доказав, что Орден не может защитить эти земли.
Так что земли Ордена немного уменьшились.
Из хорошего было то, что Оглиусу не было известно ни о каких серьёзных потерях среди старших Ордена. Ни одна битва Предводителей не зашла так далеко, не привела к смерти или тяжёлым ранам. Среди Мастеров всё было не так хорошо. Множество идущих Ордена раз за разом получали раны, сходясь в битвах с Дизир.
Оглиус пожал плечами:
— Но, как вы можете видеть по мне, старший, наши лекари и алхимия очень хороши. Я почти полностью восстановился и готов и дальше служить Ордену.
Я кивнул:
— Ордену слава. Наша сила — его мощь.
Оглиус с улыбкой ответил:
— Ордену слава. Его величие — наша гордость. Я горжусь тем, что получил раны, защищая Орден.
Подумав, я протянул руку:
— Я немного лекарь, позволь осмотреть твои раны.
Оглиус продолжал улыбаться, но руку протягивать не спешил. Не доверял? До сих пор не доверял? Вслушивается в свою боевую медитацию, ищет подвох от того, кто выдаёт себя за Управителя Ордена?
Я едва слышно хмыкнул и опустил руку, и в это же мгновение Оглиус решился и протянул свою:
— Конечно, старший.
Теперь помедлил уже я, плавно потянулся к Оглиусу, давая ему время убрать руку, если он опасается. Но нет, он позволил коснуться себя.
Мгновение и мой духовный взгляд проникает в его тело.
Долго искать не пришлось. Самая большая рана пересекала его плечо и уходила на грудь. Видимо, там под халатом был шрам толщиной в палец. Здесь же рана оставила свои следы на меридианах. В двух местах рана пришлась точно на узлы. Либо помощь была оказана не вовремя, либо рана сопровождалась ядом, либо была нанесена в момент, когда сами узлы были полны силы, но результат в любом случае был неприятен.
Не узлы, а что-то жуткое, исковерканное. Пожалуй, я бы поставил на последнее, на то, что рана сорвала какую-то сильную технику у Оглиуса и его собственная сила, выйдя из подчинения, покалечила его.
Но уж если я в чём и хорош, так это в том, чтобы быстро закрыть дыру в теле во время схватки и в том, чтобы убирать шрамы на меридианах. Конечно, идеально, если это шрамы на моих меридианах, на моём теле, идущем вслед за душой. Но Виликор я ведь сумел помочь с её шрамами?
Помогу и Оглиусу.
Повинуясь моей воле, моему желанию, сияние лечебной техники сжалось в крошечный шар, который полностью поглотил исковерканный узел, а затем словно влился в него. Бесследно.
Раз, другой, третий, десятый. Очертания узла дрогнули, его угловатые, изломанные линии принялись смещаться, возвращаясь к прежней, близкой к шару форме. Я поднажал, раз за разом вливая в него сияние лечебной техники.
Достаточно.
Оглядел преобразившийся узел, придирчиво сравнил его с другим, непострадавшим и кивнул. Да, достаточно. Теперь второй.