Юноша не переставая улыбаться поднял вверх правую руку, что-то крикнул, вверх вспыхнуло обращение и спустя десять вдохов на поляну стал выходить, почти стройный ряд балахонов.
От вида толпы Второй попятился и воссоединился с остальными.
- Ну что братья готовы? Сегодня мы должны показать, чему нас учила наставница и прочие наставники.
Два согласных кивка.
- Признаюсь на чистоту, я не хотел вас раньше времени расстраивать, но эти стройные ребята не все спешат на костер. Те кого мы видим, это адепты вкусившие.
- Это то, о чем я думаю? – сказал Первый.
- Именно, именно брат. И постарайся сжечь всю жизнь, а то уж больно рожи у них довольные, хотя они знают, что не все доживут до удовольствия.
Троица собралась и приготовилась биться насмерть.
Тем временем Угром вышел на поляну, его вообще тяжело не заметить, особенно когда он идет по лесу.
- Брат Фарим, Огром пропал, я его не чувствую его убили где-то рядом.
Впервые за это время на лице юноши проступило что-то помимо улыбки, пропажа и вероятная смерть чуящего жажду крови не простят вообще никому. Даже если они притащат с десяток мастеров с лучшей закалкой тела этого пояса.
Рука вверх, обращение предводителя и в стороны разошлась невидимая волна. Отразилась от малых флагов что всюду расставили подручные и рывком рванула к наблюдавшему Ларатту.
Вскрик со стороны леса не пропустил никто, за кромкой леса упал и кричал Ларатт, с трудом пытаясь содрать с себя амулет невидимости. Мало того, что амулет жег кожу особенно изощренно, так ещё волны, отразившиеся от амулета, били по меридианам и жгли их.
Взмах руки Фарима и на вскрик отправилось семь балахонов, во гласе с Угромом.
Конечно Фарим зря отвлек свое внимание от троицы на поляне, потому что в момент, когда от направлял людей в сторону вскрика, птенцы начали действовать. Сорвались техники и Фариму пришлось в срочном порядке подстраиваться под стиль нападавших.
Тем временем Ларатт освободился от жгучих оков амулета невидимости и проклинал всё на свете, потому что грудь и руки выглядели очень неприглядно, но это не повод оставаться на месте. Дрожащими руками он с третьего раза вытащил зелье заживления ран и полил самые опасные участки. Дарсовы артефакты и флаги, постоянно находится что-то новое против чего теперь придумывать защиту...
К моменту, когда у Ларатта зажили опасные повреждения он услышал шум, к нему двигались балахоны в количестве семь мелких и один бугай. Их трудно было не заметить, шли они не таясь и напролом. Вот они увидели Ларатта, неспешно приблизились заходя полукругом. Внезапно бугай пропал из поля зрения, но вибрация земли за спиной показала, что он просто перепрыгнул, закрывая путь отступления. Это будет тяжело, подумал Ларатт.
Беспокойство Аммы нарастало, пол дня назад она достигла первого схрона. Вещи были нетронуты, а значит либо никто не приходил или чего хуже никто так и не дошел. Сомнения жалили её душу, как жук короед прогрызает себе путь к сочной мякоти. Конечно она понимала, что привязываться к убийцам, которые были её спутниками долгие годы это неправильно, но других у неё не было... Брат потерян и неизвестно жив ли он, а так хотя бы шанс на нормальное существование, а не падение в пропасть жажды крови и страданий.
Однажды мастер Играм так и сказал:
- Ученица запомни строго на строго, чтобы сбежать из лап Магистра тебе понадобится всего лишь вся твоя хитрость и гибкость, но этого будет недостаточно чтобы убежать навсегда. Научись обманывать саму себя, свои же мысли и только тогда у тебя появится призрачный шанс сбежать. И хоть на секунду ослабленный контроль либо убьет тебя, либо ты приползешь к магистру.
И он развернулся и двинулся с площадки. До того времени Амма не замечала, но после слов мастера она заметила. Ей что-то управляло, что-то настолько тонкое, что въелось в неё. И когда она в первый раз выпустила мысль о предательстве, то её скрутило болью пока эта мысль не исчезла на задворках сознания, это были указы, дарсовы указы. Она не заключала никаких договоров и никаких сделок, а значит только одно могло давать гарантии верности. С этого дня совет мастера начал претворятся в жизнь иначе её ждало будущее любой марионетки, смерть на задании.