— Опять ты шумишь! Не шуми и не паникуй. Чего стряслось? — тот повернулся к нему, думая параллельно о чём-то «высоком».
— Из Проскурина будто душу вынули, он скис, и растормошить его невозможно. Ушкандыбал прямо с тренировки к себе, не желая ничего.
— А, знаю я. Это всё было понятно. Эта такая жертва Системе. После перезагрузки она всякие нелогичности стремится изжить. А та катастрофа была нелогичностью, и горе Проскурина, им же самим преодолённое, ещё более нелогичным. И коли уж былого не вернуть, то преодоление горя можно исключить. Вот Система стержень из него и вынула. Тут сейчас ничего не сделаешь.
— Да ты что говоришь?! Надо же что-то делать! Ведь гибнет же человек! А если это тебя мало волнует, то вот рациональная причина — ты же сам говорил, что он нужен для участие в твоих махинациях.
— Ты же понимаешь, что те мои мысли не являются незыблемым постулатом. За эти дни концепция немного поменялась. И, к сожалению, Валентин пал жертвой. Главное, чтобы с ними физически ничего серьёзного не случилось, а там либо все мы в счастливый конец этой истории попадём (и он тоже), либо сгинем тоже вместе. Система крутит и становится всё более непредсказуемой. Но сейчас нужно под неё подстраиваться или слегка наблюдать, но точно уж не перечить ей. Эдакий фатализм.
— Погоди, а ты упомянул Катастрофу. Это что же, выходит, нас с Лерой тоже должно «накрыть» чем-то?
— А вот здесь Лера как раз разбиралась. И тут всё сложнее — вам роль отводится гораздо серьёзнее. За счёт вашего участия в этом Клубке, который ожидается тридцатого, Система стремиться уничтожить под корень всю ту несообразность, что из-за катастрофы произошла. Проскурин ей на этом пути мешается со своими волевыми усилиями, вы же являетесь главными действующими лицами. Как так получилось — пока не разобраться. То ли речь твоя в двадцать девятом году причиной, то ли общая тенденция последних двадцати лет. То ли Вифлеемская звезда какая-то…
— И что, пока Валентина не трогать, получается? А не сгинет ли он там без нас?
— Да не боись ты! В крайнем случае, запьёт ненадолго — времени четыре дня осталось, плохого ничего не сделается. Это видно, но и повлиять мы не можем. Тебе придётся готовить команду. Не забудь про Олега. Действовать вы должны чётко и слаженно. Давай, переходи на тренерскую, хватит, как мальчишка, бегать, — засмеялся Сергей.
Юра задумчиво тёр подбородок.
— А Лера у себя?
— Да, наверное. Сходи, погляди, как чего у неё там. Может, полегчает. А то как-то загрузился сильно Проскуриным, сам весь какой-то растерянный. Соберись, тряпка!
Лера задумчиво глазела в тридешное изображение, подперев кулачком голову.
— Привет, — тихо зашёл к ней в комнату Юра и, немного понаблюдав за её раздумьями, поздоровался.
— О, Юрка! Привет! Ты чего прискакал? — Лера обрадовалась, и пелена слетела с её глаз.
— Да с Валентином беда, я хотел помощи просить, а Серёга отбрил, сказал, так и нужно, — расстроено плюхнулся в кресло Юра.
— А… Валентин, это Система Катастрофические последствия решила подчистить, вот его и накрыло.
— Да Ганжа мне вкратце объяснил. Только согласно этой логике нас должно в первую очередь вычистить.
— Вижу, он тебе рассказал, действительно. Вот и я гляжу уже второй день, копаюсь в этих хитросплетениях, которые Система постоянно перестраивает и перенастраивает, впутывая в какой-то свой порядок, нам пока плохо видный. Но то, что он есть — это очевидно. И вот здесь она заглаживает не те места, в которые вклинивались те или иные люди, что было бы логичнее.
— Логичнее?
— Ну да. Вроде вмешались в работу некоего Высшего Разума, теперь он скинул оковы и то искусственное отсекает. Ан нет! Эти изменения как раз мало трогает. А вот если человек сам, собственными усилиями, волей, интеллектом, жаждой деятельности сломил неудачные для него обстоятельства, превозмог сложности, выжил победителем… Тут вот она жирной кистью и закрашивает. Ломая и возвращая на круги. Валя — яркий пример. Но самая подлянка в том, что Система сильнее всего орудует в случаях, когда всякие беды были спровоцированы вмешательством! То есть она не беды убирает, а преодоление последствий. Прямо Баба-Яга какая-то, — расстроено всплеснула руками Лера. — И пока мы сделать ничего не можем. Одна надежда, что в том клубке перетряхнём заново и направим на «путь истинный».
— Ну а мы?
— Что мы? А… что мы-то как раз яркие представители тех, кого она должна сейчас ввергнуть в пучину? Да, здесь тоже многое непонятно.
— Ганжа говорит, что, мол, удобно нас «грохнуть» в момент Клубка, что-то там так всё срастётся — или пан, или пропал.