В ходе войн легиона Люций начал приравнивать боль к успеху. Сеть покрывающих плоть шрамов становилась всё заметнее и глубже, отражая укоренившийся в душе опасный мазохизм. Если же Люцию не удавалась продемонстрировать своё выдающееся мастерство, то его злоба и раздражительность часто вырывались на поверхность. Слова его брата-капитана, спокойного Саула Тарвица, помогали Люцию видеть свои изъяны, и он, следует отдать должное, искренне пытался с ними бороться ради дружбы, но этого было мало.
Ересь раскрыта
Истинное падение Детей Императора началось с раскрытием замыслов Гора. Первым среди них был примарх Фулгрим, Фениксиец, пытавшийся спасти брата от него самого, но безнадёжно оплетённый словами и орудиями магистра войны. Следующими поддались духовные и воинские предводители легиона, совращённые обещаниями совершенства и пойманные на крючок излишеств.
Постепенно порча распространилась и среди обычных воинов, ведь Дети Императора во всём почитали своего примарха и его лордов-командоров, подчиняясь их воле. Коварный план Гора начал приносить плоды, а распутство с необыкновенной быстротой охватывало III Легион. Когда магистр войны приказал предавшим легионам обрушиться на верных братьев, бесчисленные Дети Императора уже покорились Тёмному Князю.
Когда началась Ересь, тьма в душе Люция расцвела и поглотила его целиком. Он выбрал свой путь — сражаться за Фулгрима и Слаанеша, повергая одного за другим защитников Империума. Люций сделает всё ради излишеств и совершенства. Он станет лучшим любой ценой.
Кровавое преображение
Люций продолжал совершенствоваться в искусстве войны, пока Дети Императора погружались в бездну поклонения Хаоса. Кричаще украшенные корабли предавшего легиона Фулгрима плыли от мира к миру, неся несчастным людям ужасающую смерть. В печальные дни между вторжениями Дети Императора устраивали между собой жестокие гладиаторские схватки, ведь только мастерский показ кровопролития мог надолго унять их скуку.
И Люций побеждал всякий раз, когда сражался в этих состязаниях. Стремление стать идеальным мечником давало ему навыки и скорость, с которой не могли тягаться даже другие космодесантники. Даруя другим и обретая жаркий поцелуй страдания Люций чувствовал такое наслаждение, что оно эхом отдавалось в материальном мире и варпе. Шли даже слухи, что мечник не раз возвращался с того света, ведь его мания была сильнее смерти. Слава Люция росла. Скоро уже не только Дети Императора упивались его оргиями кровопролития, но и наложницы Слаанеша обнимали отражение мечника в Эмпиреях.
После каждой схватки Люций купался в обожании предавших легионеров, раскланиваясь и срывая аплодисменты клинком. И вот однажды его рисовка побудила к действию сереброгривого лорда-командора Кирия.
Когда настал последний раунд состязания, известного как Алый Клинок, сам Кирий выступил на арену против Люция. Лорд-командор намеревался указать надменному чемпиону его место и заодно укрепить собственное положение избранного сына Фулгрима. Облачённый в причудливые, украшенные бесстыдными пейзажами доспехи и вооружённый трёхметровым силовым копьём Кирий был воистину грозным соперником.
Лорд-командор был так же быстр, как и его соперник. Люций изо всех сил старался приблизиться, уворачиваясь и плавно перекатываясь. Непрерывный лязг и звон ударов разносились по арене. Клинок Люция был остёр, но не мог пробить украшенных доспехов Кирия, а сам мечник был одет лишь в тунику с закатанным рукавами. От удачного удара ногой Люций отлетел, кашляя кровью. Укол силовым копьём оторвал палец с его правой руки. А через миг от удара древком перед глазами Люция заплясали звёзды.
Но с каждой раной Люций лишь хихикал от удовольствия. Оскалившийся Кирий колол и бил, пока его противник хохотал, шатался и петлял по обагрённым пескам, словно безумная марионетка. Наконец, мечник извернулся в воздухе и обрушил обезглавливающий удар прямо в горло Кирия. В миг удара раздался внезапный треск разряда, и клинок сломался пополам.
Толпа выла и бесновалась, когда лорд-командор Кирий схватил хихикающего соперника за горло. Безрадостно скалящийся победитель вновь и вновь бил Люция о кровавые пески арены, пока не переломал все кости. Так Дети Императора лишились любимого дуэлянта, но получили зрелище, которое будут смаковать многие годы.
В последовавшие недели лорда-командора Кирия ждало ужасное превращение. Его грива выпадала клочьями, глаза меняли цвет, а покрывавшие доспехи совокупляющиеся существа корчились и текли, превращаясь в сонм хохочущих демонов. К растущему ужасу командора под кожей проступили тёмные линии, которые с каждым днём становились заметней, пока не превратились в лабиринт шрамов. Вопли Кирия вызывали у Детей Императора любопытство, но на помощь ему не пришёл никто. В судьбе лорда-командора они видели руку Слаанеша. Одни легионеры даже клялись, что под конец вопли Кирия изменились, сменившись безумным смехом.
На следующих гладиаторских боях Люций вновь вышел на арену в доспехах, украшенных измученным лицом Кирия. Покрытый шрамами мечник возродился, заняв место лорда-командора. Сидевший на краю арены на троне Фулгрим понимающе улыбнулся. Похоже, что его господин Слаанеш не хотел надолго терять такого забавного протеже.
Благословение Тёмного Князя
С того самого дня Люций одарён необыкновенным благословением своего покровителя, Слаанеша. Всякий, кто забирает жизнь избранного чемпиона и чувствует хоть малейшее удовлетворение, начинает постепенное и мучительное преображение, в конце которого Люций вырывается из отброшенной оболочки словно бабочка из кокона. От его убийцы остаётся лишь вопящее лицо, навеки заточённое в искажённых доспехах.
Благодаря сему чудесному дару Люций Вечный вот уже десять тысячелетий терзает галактику. Он — безжалостный садист, который принимает смерть с той же страстью, что и дарует её врагам, и может действительно умереть лишь от рук того — или той — в чьей душе есть место лишь милосердию. Лишь Слаанешу известно есть ли такое существо в жестокой вселенной, а боги не делятся своими тайнами.
Доспехи Визжащих Душ
Удовольствие мечника от заточения его несостоявшихся убийц в доспехах безгранично, ведь в конце именно он превзошёл их, а не наоборот. Когда Люций даёт бывшим врагам миг передышки, то вой душ вырывается наружу потоком психической скорби — музыкой для ушей дьявольских поклонников мечника и смертельным шоком для смертных, что встали на его пути.
Лаэранский клинок
Люций сражается мечом, где некогда обитала демоническая сущность, вселившаяся в Фулгрима во время Ереси Гора. Демон давно покинул это оружие, но в его изогнутом элегантном клинке осталось память о принесённой Империуму тьме. Этим мечом Люций сразил бесчисленных чемпионов и королей как в реальном мире, так и в варпе.
Комморитский стимблок
Сверхчеловеческие сила и быстрота Люция становятся ещё ужаснее после приёма экзотических боевых стимуляторов, добытых на гладиаторских аренах тёмных эльдаров. Закачивающий боевые наркотики в кровь мечника перед каждым поединком стимблок был вживлён в его тело отступником Фабием Байлом, другим последователем жутких искусств, посетившим скрытую Комморру.
Хлыст мучений
Скитаясь по фантастическим землям демонического мира Моерфо, Люций выследил и убил троих извергов Слаанеша. Пока их тела не успели исчезнуть, мечник вырвал длинные мягкие языки демонических зверей и ритуалом сплавил со своим запястьем. Из этих мерзких органов Люций сделал хлыст, который корчится как живой, оплетает врагов и сдирает плоть с их костей, пока мечник рассекает их на части.