Хротгир не ответил, уставившись на серебряный меч в руках. Вдоль проклятого лезвия дрожали и пульсировали отблески эфира. Он не помнил, когда достал меч, ранее повешенный на пояс; забытый боевой молот лежал в пыли.
— Нельзя здесь задерживаться, — сказал Вигт, наклоняясь к нему. — Это место питает в нас тьму. Мы должны быть подобны молнии, исчезающей прежде, чем раздастся гром.
— Где его братья? — спросил Хротгир, показывая на трупы, которые покрывали землю. — Мы убили смертных, малокровных рабов, годных лишь на падаль. Наша цель командовала космодесантниками, древними убийцами из этого трижды проклятого легиона. Где они?
В этот момент Хротгир услышал его. Натужный предсмертный хрип из груды еще не сожженных трупов. Космические Волки прочесали поле боя и обнаружили источник звука, трясущийся в окружении своих мертвых проклятых товарищей. Перерубленное в поясе существо, когда-то, возможно, бывшее человеком, выбралось на поверхность кучи, волоча позади туловища рваные ошметки, и еще судорожно дышало.
Хротгира это не удивило. Получеловек мог еще кричать часами, он узнал это задолго до того, как встал рядом с эйнхериями. Удивил же его звук, исходивший от жалкой твари.
Это был смех.
— Он вернется, — проговорило уродливое существо между рыками боли. Безумный голос звучал влажно от крови. — Он всегда возвращается.
Хротгир в четыре шага преодолел расстояние между ними и навис над умирающим существом. В ответ на него уставилось лицо без кожи, с голыми блестящим мускулами, покрытыми дрожащими богохульными рунами. По нему нельзя было определить ни пол, ни возраст — только то, что его жизнь была полна святотатств. Единственный глаз, пожелтевший и налитый кровью, выкатился, когда существо опять засмеялось.
— Он вечный, как ты сам скоро поймешь.
На лице Хротгира дрогнула мышца. Меч Люция был крепко зажат в его руке. Медленно, почти задумчиво он поставил ботинок на голову твари. Он не стал давить ее одним махом, а принялся постепенно опускать ногу. Смех урода превратился в агонизирующие крики, на смену которым пришли удушливые стоны. Череп сжимался под огромным давлением.
— Спасибо… — с еле слышным восторгом выдохнула тварь, а затем ее череп развалился, как гнилой фрукт. Хротгир вытер с ботинка грязь, выдохнул ядовитый туман, покрывавший поверхность этого мира, и прогнал дрожь, взбиравшуюся по позвоночнику. Он повернулся к стае.
— Мы уходим. — Он кивнул Тоэрну. — Сожгите все.
Тоэрн молча вышел вперед и направил огнемет на погибших членов стаи. Раздался вопль зажигаемого прометия, и павших охватил огонь. Единственным звуком, прорывавшимся сквозь шум пламени, была воющая погребальная песнь Волков, оставшихся в живых.
Путь к месту посадки лежал через зараженные долины, где ноги но щиколотку увязали в грязи из мертвецов. Небо успокоилось за время, прошедшее с боя, но все же продолжало вздрагивать и образовывать недоступные пониманию узоры. Волки отводили глаза, смотрели только вниз и старались подавить тики, призрачными пауками бегавшие по плоти.
«Громовой ястреб» в грозово-сером цвете их отряда с воем спустился к ним с орбиты. Пока Хротгир со стаей поднимались внутрь, медленные серые сервиторы, соединенные с тяжелыми болтерами, осматривали местность на предмет угроз.
Когда рампа закрылась и корабль начал поднимать их на орбиту, стая сняла шлемы со свистом выпускаемого воздуха. В охровом свете отсека заблестели покрытые шрамами лица и потемневшие от пота бороды. Только Вигт продолжал скрывать лицо под маской смерти.
Хротгир переводил взгляд серебряных, глубоко посаженных глаз с брата на брата и видел в них проникшую до костей усталость и тревогу, которые отражали его собственное состояние. Они дорого заплатили за эту охоту: жизнями связанных клятвами братьев и попаданием под грозный малефикарум на границе Ока.
— Братья, — обратился к ним Вигт, встав, когда корабль вышел за пределы атмосферы. — Мы пролили много крови на этой охоте. Теперь она закончена. Мы летим в Этт победителями, и саги об этом дне будут звучать в его стенах до скончания времен. Возрадуемся же и почтим память наших павших.
Хротгир не обращал внимания. Он слышал лишь смех культиста, умиравшего на инфернальной земле демонического мира.
Он всегда возвращается.
Вигт раскинул руки в стороны.
— Мы летим домой.
Он падал. Валился кувырком сквозь бесконечную черноту. Падал все быстрее и быстрее, но все же видел, как из темноты выплывают лица, как бледные руки тянутся к нему, пытаются схватить. На него упала невозможная в этой черноте тень, накрыла его, послышалось эхо кричащего смеха…