Мы сделали это! Радостно подумала я, найдя глазами Накиту, которая стояла спиной ко мне, провожая взглядом Барнабаса с Джошем. Зачем это видение будущего, если Тэмми на самом деле не изменила свою судьбу?
Я подняла руку и схватила свой амулет, с потрясением осознав, что он горячий. Почти обжигающий!
— Накита! — закричала я, и она обернулась. Ее глаза расширились, и я услышала, как она что-то крикнула Барнабасу, вторив свой зов на ментальном уровне.
И затем из ламп полилось темно-синее тягучее нечто. Оно заклубилось вокруг моих ног, как смертоносный газ, и потянуло вниз. Мои колени подогнулись, и я упала, одной рукой схватившись за дверку сушилки. Ладонь обожгло жаром, перед глазами стоял сплошной синий туман. Его концентрация все увеличивалась, в глазах щипало. Внезапно я осознала, что нахожусь не на полу Прачечной, обжигая ладонь об дверку сушилки.
Я была в теле Тэмми, это ее пальцы обжигало, и она была безумно напугана.
Я задыхалась, судорожно вдыхая обжигающий воздух, мой рот пересох, грудь сдавливало. Я не могла дышать.
— Джонни! — закричала я, и скорчилась в приступе раздирающего легкие кашля. Я упала, опираясь на дрожащие руки. В глазах потемнело, и я легла щекой на ковер. Здесь было чуточку прохладнее, и я заплакала, вдыхая горячий воздух, раздирающий легкие на части. Я умирала. Я умирала и раньше, и я знала это ощущение, хотя Тэмми оно и не было знакомо — та же самая тьма окружала мое видение и то же самое онемение наполнили мои руки и ноги.
Нет! Закричала я мысленно. Я же изменила будущее! Мы говорили с Тэмми! Это же не могло быть настоящим будущим? Разве так должно было все закончиться? Ведь должен быть хороший конец!
Но мое видение показывало иное, и из-за отсутствия синей дымки, было похоже, что все случиться уже сегодня, а не завтра. Черт побери, я сделала все только хуже.
— Джонни! — снова закричала я, подползая к его двери. Я дотянулась до ручки и открыла дверь. И согнулась от волны обжигающего жара.
— Тэмми! — услышала я крик Джонни, и поползла вперед, сходя с ума от ужаса. Я чувствовала вонь горящих вещей, и разумом не могла принять то, что видела перед собой. Огонь. Все было в огне.
И тут я нашла его.
Он был слеп от ужаса, но когда я дотронулась до него, он вцепился в меня и мы прижались друг к другу, пока вокруг нас буйствовало пламя, переливаясь всеми оттенками алого и оранжевого. Оно завораживало своей смертоносной красотой, опаляя ресницы и обжигая нос.
— Тэмми, мне страшно, — прошептал Джонни, закашлявшись, я обняла его еще крепче. Уже было слишком поздно. Плача, я качала его в колыбели своих рук, прижимаясь спиной к стене у его кровати.
— Я с тобой, — шептала я пересохшими губами. — Ты не один. Ты со мной.
А потом мы смотрели вверх, наблюдая, как огонь поглощает потолок. Все вспыхнуло красным…
Я резко очнулась, будто кто-то ударил меня. Испугавшись, я открыла глаза.
— Барнабас! — воскликнула я. Он с вопросительным взглядом присел передо мной.
Все было кончено. Но что произошло? Мое сердце, которое забилось в момент соединения с телом Тэмми, сделало последний удар и остановилось. Ужас пережитого все никак не покидал меня, я сидела на полу, сжимая в руках уже прохладный амулет, тогда как Накита и Джош с тревогой склонились надо мной.
— Вы вернулись, — сказала я, понимая, как глупо это прозвучало. Барнабас кивнул. Поднявшись на ноги, он протянул мне руку и потянул на себя.
Влажный воздух Прачечной казался прохладным. На глаза навернулись слезы. Я медленно на дрожащих ногах прислонилась к сушилке, обнимая себя руками, чтобы унять дрожь. По щекам текли слезы. Это было ужасно. Кошмар наяву.
— Что произошло? — спросил Джош, но я не могла говорить. Пока еще. Они умерли. Оба. Это было настолько несправедливо. Джонни и Тэмми умерли в благодати, поддерживая друг друга в последнем пути, явив всему миру красоту своей души. Но они умерли. И это было не то, что я хотела. Ее душа могла быть спасена, ценой собственной жизни.
— Что-то изменилось? — спросила Накита, но судя по ее тону, она догадывалась, что случилось что-то нехорошее.
Я смотрела мимо нее на пустой зал Прачечной, как будто это было лишь мимолетной передышкой, и я снова через мгновение возвращусь в тот ад, наполненный страхом, безнадежностью и любовью к брату, ради которого Тэмми жертвовала собой.
— Они оба умрут, — прошептала я.