— Тэмми, просто послушай, — попросила я, думая о том, что закрытие входной двери немного спасает ситуацию. — Мы не собираемся угрожать тебе и еще что-нибудь. У тебя неприятности.
— Неприятности? — Тэмми снова направила на нас телефонную трубку. — Это не я залезла в чужой дом! Убирайтесь к черту, или я звоню в полицию!
Раз она еще не позвонила туда, думаю, и не позвонит. Музыка в ее комнате сменилась на какую-то более тяжелую, угрожающую. Барнабас оторвался от поглаживания псины, и поднялся на ноги, выглядя расслабленным и слегка растрепанным, будто солист какой-нибудь мальчиковой группы.
— Им понадобится не меньше сорока минут, чтобы добраться досюда, — сказал он успокаивающим тоном. — Если ты согласишься выслушать нас, мы уложимся в три.
Тэмми сглотнула, и Накита закатила глаза от реакции Тэмми на Барнабаса.
— Ты кто? — спросила она. — Я не видела тебя в автобусе.
— Я Барнабас. — Он улыбнулся, и я чуть не застонала, от того, что у него получилось очаровать ее. Черт побери, у него это получалось намного лучше, чем у Накиты и меня вместе взятых, и, тем не менее, жнец все еще питал сомнения относительно нашей способности изменить ситуацию.
Накита шагнула вперед.
— Мы пытаемся помочь тебе. Твоей душе ничего не грозит в отличие от жизни.
Выражение на лице Тэмми тут же сменилось былым недоверием.
— Накита! — зашипела я не нее. — Заткнись ты уже про души! Когда ты говоришь о них будто это что-то обычное и повседневное типа телевизора, все вокруг думают что мы чокнутые.
Она с невинным выражением глаз глянула на меня.
— Но ведь так и есть.
— Но это не означает, что мы направо и налево должны об этом трезвонить! — пробурчала я недовольно.
Тэмми все еще опасливо косилась на дверь, по-прежнему держа телефон в руке.
— Это моя мама заслала вас ко мне? Такой извращенный способ проверки? — спросила она. — Боже, это какое-то «полицейское государство»[2]. Можете сказать ей, чтобы она оставила меня в покое. Я не ребенок уже!
Ее мама? Если бы.
— Твоя мама здесь не причём, — сказала я, надеясь, что это поможет.
Барнабас бросил игрушку собаке и та начала грызть ее.
— Это «Мыльная пена»? — спросил он, и я нахмурила лоб, пока до меня не дошло, что он спросил о музыке.
— Ага, — ответила Тэмми, снова оттаяв под взглядом Барнабаса. — Ты их знаешь?
Жнец улыбнулся.
— Я видел их концерт в Чикаго, прямо перед тем, как их барабанщик умер от сердечного приступа.
Накита фыркнула.
— Ты там болтался в надежде предотвратить жатву?
Барнабас нахмурился, и взял собачью игрушку из пасти псины, когда она прыгнула ему на колени.
— Нет. Я был там ради одного ребенка в зале.
— Предотвращение жатвы? — прошептала Тэмми. Она снова взглянула на телефон в своей руке и сделала шаг назад. — Кем вы себя возомнили, а? Ангелами смерти что ли?
— Нет, — ответила Накита, прежде чем я успела сказать ей заткнуться. — Мы Темные жнецы. — Она помолчала, затем добавила. — А вообще, Мэдисон, ведь если мы пытаемся спасти жизни людей, то фактически мы Светлые.
— Нет, — отозвалась я, обеспокоенная выражением лица Тэмми. Оно стремительно превращалось в раздраженное. Что-то слишком много народу встревают в разговор и мешают мне приступить к главному.
— Тэмми, дай мне две минуты, — попросила я. — Две минуты ты слушаешь меня, и потом мы уходим. Я знаю, это выглядит странным, но мы пытаемся помочь. Если ты меня не послушаешь, то сегодня вечером умрешь. Вместе с Джонни.
Девушка побледнела, и Барнабас наклонился ко мне.
— М-м, не лучший твой выход, — прошептал он.
Тэмми гневно замахала руками в сторону двери.
— Убирайтесь, пошли вон! — заорала она. — Валите отсюда, или я звоню в полицию.
Она была в бешенстве, я шагнула вперед, но Барнабас взял меня за локоть и отодвинул к стенке.
— Тэмми, будет пожар! — почти закричала я, не задумываясь теперь, что со стороны выгляжу как чокнутая. Ужас был слишком реальным. — Я видела, как вы оба погибнете. Уезжайте сегодня вечером. Куда угодно, только уйдите из дома!
— И ты говоришь, это я кажусь сумасшедшей, болтая о душах? — спросила Накита.
— Валите отсюда! — орала Тэмми, и Джонни открыл свою дверь, уставившись на нас через щелку.
— Я говорил вам, что это не сработает, — подвел итог Барнабас, не отпуская мой локоть, и потянул меня к двери.
— Все, ладно, — в коридоре стоял холодильник, на его стенке был прилеплен блокнот для записей. Тут же на резинке висел карандашик. Я схватила его. — Я дам тебе номер телефона, — сказала я, записывая цифры. — Позвони ему, окей? Это зовут Шу. Он живет в Айове. В прошлом месяце я помогла ему. Вернее я помогла его дружку, Эйсу, но он прямо сейчас находится в психиатрической больнице, так что поговори с Шу.
2
образное выражение, используемое для общественного строя, при котором власть жёстко (в том числе, с помощью репрессий) стремится контролировать социальную, экономическую и политическую жизнь граждан