Удрученная, я снова вытерла глаза и громко шмыгнула носом.
— Я рад, — сказал Джош, поддавшись вперед.
После этого я позволила себе всхлипнуть, кивнула головой и высвободила руку, чтобы вытереть себе лицо.
— Я устала от всего этого, — сказала я несколько громче, чем собиралась. — Я устала врать своему отцу. Устала бороться за то, чтобы меня понимали. Устала не спать и не есть. Я просто хочу прийти домой и быть нормальной!
Я посмотрела на него все еще мокрыми от слез глазами и увидела симпатию, но не понимание.
— Но…, - начал он и я встряхнула головой останавливая его.
— Накита в депрессии потому что я могу уйти и забыть о ней. Барнабас разочарован, потому что сейчас я дала ему что-то, во что он смог поверить после тысяч лет, когда он слишком боялся попытаться. Я уже начала понимать как все это работает, но каким-то образом это знание сделало все только хуже, а не легче. Я изменила ауру Тамми сегодня, — поделилась я не почувствовав при этом никакой радости. — И я остановила время. Я остановила время, Джош! И даже это мне безразлично.
— Конечно, нет, — сказал он, и я затрясла головой; по крайней мере, у меня получилось перестать реветь.
— Только в первый раз, — объяснила я, — в первый раз я почувствовала себя так, как будто что-то изменилось, но серафимы не дали мне шанса. Я могла бы делать эти штуки хранителя времени, если бы они только позволили мне их делать!
Внезапно я поняла, насколько близко мы оказались друг к другу. Он снова держал меня за руку и его колени, там, где они упирались в мои, были теплыми. Он слушал меня, и я едва не заплакала снова.
— Я скучаю по ужинам вместе с моим папой, — прошептала я. — Я скучаю по тому времени, когда просыпалась утром, смотрела на солнечные зайчики на стене и гадала на что будет похож сегодняшний день.
Я моргнула, слеза сорвалась и упала. Джош вытер ее и его рука, когда он снова взял мою, была влажной.
— Я скучаю по тому, чтобы быть нормальной, — выдохнула я, чувствуя себя опустошенной и думая о Поле, восходящем светлом хранителе времени. Конечно, неприглядным фактором было иметь Рона в качестве учителя, но у него был учитель, и жизнь, и, возможно, подружка, которая не знала, что однажды Пол станет гребаным хранителем времени, командующим ангелами. Он мог притвориться, что он такой же, как все вокруг.
— Большинство хранителей времени проживают свою жизнь, целую жизнь, прежде чем состариться и умереть, когда они уже могут отстраниться от всего и это нормально. А я все это пропустила.
Ладно, может я и переборщила с драматической сценкой, но Джош был единственным человеком которому я могла рассказать это и кто мог понять.
— Ты ничего не пропустишь, — сказал он и, прежде чем я поняла, что делает, он наклонился ко мне и поцеловал.
Во мне вспыхнула искра. Мои руки сжали его и я подвинула голову, чтобы наши губы соприкоснулись теснее. Мои глаза были закрыты, и я подвинулась — чуть-чуть — чувствуя пространство между нами. Электрический разряд пронзил меня до кончиков пальцев, когда я притянула Джоша ближе.
Неудобно было сидеть в такой позе, но в первый раз за день я чувствовала что-то кроме замешательства и отчаяния. Я не хотела, чтобы поцелуй заканчивался, но Джош медленно отстранился. Вернулись воспоминания о том, что такое сердцебиение и я открыла глаза. Я чувствовала себя запыхавшейся, чего, конечно, не могло быть. Джош улыбался, его глаза встретились с моими и замерли, заставив меня вновь почувствовать тепло.
— Ты хочешь свое тело, так? — спросил он так, как будто не он сам только что заставил снова почувствовать себя живой каждую часть меня. Я кивнула и он добавил: — Тогда иди, забери его.
Я встревоженно отпрянула назад.
— Ты в смысле, что я должна вернуть амулет? — спросила я чувствуя как во мне поднимается тревога. — Просто так отказаться от того, чтобы быть темным хранителем времени?
— Нет, вовсе нет, — он потянулся, и наши колени разъединились. — Но у Рона есть его тело, верно? Он живой и он при этом светлый хранитель. Так и что за беда? Хочешь тело. Идешь, берешь тело. Быть живой еще не означает сдаться, разве нет?
— Нет, — осторожно сказала я, вспоминая свой разговор с серафимом он греческом острове, когда я приняла эту должность. Тогда я спросила, могу ли взять амулет до тех пор пока не найду свое тело, а затем вернуть; и серафим сказал, что могу, если это то, что я хочу выбрать. И если сейчас я решу выбрать и то, и другое, как на это посмотрят?
Джон наклонился и удивил меня еще одним поцелуем, легким, почти дразнящим, взяв мои пальцы в свои.