— Это уже произошло? — спросила меня ангел печальным голосом. — Я не понимаю. Это произойдет? Это происходит сейчас? Ты никогда не была прежде в конце.
Я знала, что в действительность я сижу на кладбище, я также знала, что нахожусь здесь, в будущем, разговаривая с ангелом-хранителем Тамми, которого у нее еще не было. Этого еще не случилось, подумала я, чувствуя себя эмоционально истощенной. Светлый клочек на кривой моего сознания был единственным ярким пятном торжества — кусочек памяти Тамми, слишком прекрасный, чтобы быть съеденным.
Ангел поднялась, ее взгляд вдруг стал тяжелым и внушающим ужас. — Останови это, — произнесла она, и это звучало так, как будто она несла в себе голос Бога. — Пожалуйста, — добавила она, теперь уже выглядя беспомощно. И она исчезла.
Мир вспыхнул красным, и я издала задыхающийся всхлип облегчения. Все кончилось, и я успокоилась, чувствуя, как мое сознание как будто отталкивается назад через годы обратно к реальности.
Я очнулась в слезах, свернувшись клубком на мокрой траве между Накитой и Барнабасом, Джош неловко переминался с ноги на ногу, как будто не зная, как он может помочь. Они были молчаливы и подавлены, зная, что там, где я только что была, все должно было быть плохо, раз я в таком состоянии. Поймав их взгляды, я увидела слезы у Накиты. Барнабас последний раз плакал века назад, но боль в его пристальном взгляде была не меньшей. Он начал этот путь, когда душа Сары зажглась и возродилась, и я не знала, должна ли я сейчас благодарить или проклинать его за этот выбор.
Все еще сидя на траве, я поискала глазами Пола. Он стоял, сгорбившись рядом с отдаленным надгробным камнем, выворачивая свои кишки. — Я сожалею, — прошептала я, и он обернулась, вытирая рот. Я попыталась встать, и Джош подался вперед, чтобы помочь мне.
— Ты в порядке? — спросила я Пола, услышав как мой голос надломился. — Это было…
— Нет. — Это слово было короткое, полное мертвого ужаса, который мы пережили. — Это… — выдохнул он, сжимая трясущиеся руки в кулаки и пытаясь найти слова. — Это был ад. Эта работа — ад!
Я не могла упрекать его сейчас его будущим предназначением, я пошатнулась, заваливаясь на бок, пока Джош не поставил меня на ноги. — Это не всегда так, — выдохнула я. Иногда вы можете быть сожжены заживо.
Пол отвернулся, его выражение лица было искажено гримасой, пока он попытался справиться с тем, что мы увидели. Я прислонилась к скале — прошу прощения… надгробному камню — и Джош отпустил меня, убедившись, что я не упаду. — Ты в порядке? — спросил он, и я кивнула, не глядя на него.
— Это был скачок в будущее, — сказала я, и Барнабас вздохнул, видимо, понимая, что я увидела. — Мы видели смерть Тамми. Спустя несколько лет, я предполагаю. Я не знаю. У нее был ангел-хранитель, поэтому я думаю, что если мы не пойдем искать ее прямо сейчас, то мы уже не сможем помочь ей. — Мои слова ни к чему не привели, как поняла я, когда вспомнила, что сказала мне ангел.
— Мы должны что-то сделать, — настаивала я, вспоминая боль, с которой Тамми закончила свою жизнь, а затем погрузилась в полное небытие, не оставляющее и следа, что она когда-то существовала. — Если мы не сможем ее убедить, то жизнь Тамми бесполезна, нет благодати, нет красоты. Она не сделала ничего, чтобы питать свою душу. Никакого искусства, никакого творчества, ничего, кроме еды, сна, существования и когда она умерла, ее душа была разорвана и съедена черными крыльями.
Желчь горечи подступила к горлу. Она исчезла. За исключением крошечной частицы, которую я спасла. Я чувствовал ее в себе, потерянную, одинокую, не укладывающуюся в остальную часть моих воспоминаний.
Накита коснулась моей руки, и я вздрогнула. Ее глаза были полны слез, но это только сделало ее более красивой. — Прости, Мэдисон. Я думала, ты знаешь, что случается с потерянными душами, если они не могут возродиться при жизни. Вот почему я так переживала. Возрождение души случается так редко. Очень редко. — Она посмотрела на Барнабаса. Его голова была опущена, и казалось, что он переживает всю свою жизнь как одну сердечную боль.