— Это замечательно, Мадисон, — сказала она, отодвигая в сторону ручку, лежащую рядом с аукционным листом, и демонстративно доставая свою инкрустированную бирюзой, чтобы сделать очередное предложение цены. — Все еще снимаешь мечты? — добавила она, вспоминая мою тягу с детства фотографировать облака. Снимок не был каким-то специальным, просто фотография, чтобы выполнить задание урока.
— Спасибо, мама, — сказал я, обняв ее тоже, чтобы она не чувствовала ущемленной в моей любви. Я прижалась к ней, закрыв глаза и вдыхая запах влажного шелка. Ее объятия показались мне слишком сильными, слишком долгими. Она казалась обеспокоенной, ловя мой взгляд, когда я отстранилась от нее. Она выглядела так же в ее модной обуви, ее брюках со стрелками и ее шелковой блузке, ее волосы были уложены в консервативный кокон, и ее макияж был совершенным. Как обычно, она выделялась на фоне моего выбора одежды и повседневных брюк и рубашки папы, но я могла точно сказать, что она беспокоилась обо мне. Морщинки вокруг ее глаз вырвались из-под ее дорогих кремов, чтобы выдать ее.
— Я не могу поверить, что ты все-таки приехал из Флориды на выставку, мама, — сказал я, пытаясь заставить ее перестать пялиться на Барнабаса и Джоша.
Ее внимание снова вернулось ко мне, и на ее лице промелькнула быстрая неуверенная улыбка. — И пропустить это? Никогда. На этой неделе у меня не было ничего, кроме сбора средств для онко-больных, но люди, которые управляют организацией всего этого, знают лучше меня, что нужно делать. — Она убрала свою ручку, тщательно игнорируя моего отца, перемещаясь к снимку с черными крыльями.
— Я не говорила тебе, что у меня была пересадка на самолет в Аризоне? — добавила мама, кивая на «ворон». — Промежуточный рейс был отменен. Я чуть не попала на рейс в Сан-Диего вместо Иллинойса. Чертовы управляющие авиакомпаниями.
Я засуетилась, не зная, что сказать. — Ну, я рада, что ты здесь, — наконец сказала я. — Это действительно много значит для меня. — Я с жадностью проглотила остатки коктейля. Увидев это, мой папа скрыл улыбку, а мама хмуро обернулась на непроизвольно громкий звук моего глотка. Это был первый раз за месяц, когда я сама ела или пила перед отцом без принуждения. Я была все еще голодна и все время поглядывала на фуд-корт, где Барнабас с Джошем ждали меня с недоеденной картошкой фри на тарелке. Накита стояла с прищуренными глазами и упершись руками в бедра. Она и Барнабас спорили. Ничего нового.
Моя мама, всегда чувствительная к мальчикам, крутящимся вокруг ее единственной дочери, подняла брови на эту разношерстную троицу. Барнабас, конечно, был усладой для глаз, но именно Джош не сводил с меня полного надежд взгляда, даже когда он набивал картошкой свой рот. У меня заурчало в желудке. Казалось, он хотел наверстать упущенное время.
— Эй, ребята, не возражаете, если я поговорю с моими друзьями минутку? — спросила я, мечтая побыстрее добраться до фри, прежде чем Джош всю ее съест.
— Да, иди, — ответила мама, подозрительно глядя на Барнабаса. — Пригласи их присоединиться к нам за обедом, — добавила она, ее взгляд поднялся и задержался на моем амулете.
— Я спрошу, — попятилась я, заливаясь краской, и рука моего отца соскользнула с моего плеча. Он непринужденно поправил часы.
— Зарезервировано на двенадцать тридцать, — добавила мама. — Я думаю фургон, который я арендовала, вместит всех нас. Я хотела бы пообщаться с твоими новыми друзьями. — Она посмотрела на свои часы и пробормотала, — Одиннадцать семнадцать. — Вздохнув, она добавила: — Особенно с твоими парнями.
О Боже. Дайте мне яда. — Ты же познакомилась с Джошем, — сказал я осторожно, зная, что она говорит о Барнабасе.
— А кто этот молодой человек, который разговаривает с Ники? — спросила она.
— Она Накита, — поправила я ее, чувствуя прилив тревоги, когда Накита, казалось, сдулась от чего-то, что сказал Барнабас, ее гнев улетучился, оставляя только грусть. Что-то там происходило. Джош тоже выглядел понуро.
— И Барнабас не мой парень, — сказала я, и моя челюсть отвисла, когда Накита быстро обняла Барнабаса. — Он больше… — Я осеклась, моргая, когда Накита повернулась и пошла прочь, опустив голову и выглядя несчастной. — Он помог мне с несколькими вопросами, — сказала я отстраненно, напрягаясь всем телом. Что происходит?