Но…
Даже наша атака лишь отпугнула часть самолётов. Остальные шли, как и шли, пока бесполезный щит выписывал широкую дугу хорошо в стороне от них.
Кажется, Арон Моисеевич кричал.
Бомбы, одна за другой, падали к своим целям.
Над лесом встало дымное облако. Огрызок ствола корабельного орудия улетел в сторону как игрушечный. Примерно так улетает выше головы большой гвоздь с приклеенным на острие ружейным капсюлем, если бросить его на асфальт в момент острого приступа детской популярной забавы "вышиби ненужный глаз".
Листву с деревьев просто сдуло. В глубине дымного облака что-то гулко затрещало и пошло неторопливо, с достоинством, лопаться. Очевидно, пороховые заряды. От позиции железнодорожного орудия не осталось даже следа. Только подлетали ввысь неопознаваемые чёрные клочья.
Оба поезда торопливо улепётывали куда подальше, уже без единого стекла в окнах вагонов.
Ни одна бомба к ним так и не долетела.
Как и предполагалось.
Гулко ударился в землю щит. Несколько шагов — и увлекательный процесс его извлечения начался вновь. Заниматься этим неблагодарным делом уже не составляло труда. Самолёты торопились уйти куда подальше. Свою боевую задачу они выполнили, да и бомб у них на такую цель, как мы, всё равно уже не осталось.
— Я предполагаю, — реплика Вашей Покорной оказалась единственным звуком после взрыва железнодорожного орудия, — нам следует поторопиться за поездами. Ещё километров сто, и гоняться за нами штурмовикам просто не хватит горючего.
Ответа не последовало.
Мир вокруг снова ужался до размеров термен-камеры. Лязгнул замок, и в дверях появился воен-инженер Фёдор Дмитриевич Романенко — с пистолетом в руках и очень дурным настроением.
— Как бешеную суку, — выплюнул он. — Вот этими самыми руками!
Нервные люди с оружием — это плохо. В их присутствии неизбежно портятся настроение, цвет лица и психика. Торопливые шаги в техническом коридоре, правда, оставляли надежду, что разбушевавшегося воена-инженера попробуют хотя бы пристыдить.
Наверное.
— Фёдор Дмитриевич, — главное в разговорах с истериками — спокойствие и доброжелательность. — Вас не затруднит пояснить суть проблемы?
Не самый лучший выбор.
Определённо.
Военного затрясло так, что в какой-то момент казалось, он всё же выстрелит.
— Орудие уничтожено! — выплюнул он. — И вина здесь твоя!
— Странно, — мягкий шаг навстречу, удар с ходу по больным рёбрам и рывок за ствол отправили воена-инженера на пол. — А мне казалось, его бомбили…
Стрелять Романенко, похоже, всё-таки не собирался, но проверять это на своей шкуре не хотелось. Пистолет он, разумеется, не удержал, и Ваша Покорная стала богаче на целый антикварный ТТ. Уже второй раз за день — только в этот раз без малейшего желания возвращать оружие.
— Женя, что вы делаете! — Арон Моисеевич наконец-то добрался к нам, и теперь в полном шоке смотрел на судорожные конвульсии Романенко на полу.
— Беседую, — невозмутимый ответ учителя попросту добил. — Вы присоединяйтесь, а то наш коллега, похоже, немного увлёкся, и забыл, где он, и кем работает.
Из коридора несло тяжёлым влажным жаром. Наша самоходная баня тоже изрядно приустала скакать под бомбами. С закрытой дверью термен-камеру ещё кое-как спасали вентиляторы, но тянуть ещё и коридор их попросту не хватало.
— Так всё-таки, — чтобы не смотреть на Романенко сверху вниз, пришлось сесть на мягкий пол и демонстративно заплести ноги в позу лотоса. — Фёдор Дмитриевич. Откуда столь неадекватная реакция?
— Там не только пушка, — глухо сказал он. — Это целый поезд. Состав, вагоны…
— Если вы забыли, у нас тех составов на руках два, — раздражение выплеснулось ядовитой репликой. — С родственниками половины экипажа по вагонам!
Из коридора приглушённо ахнула Ксения. Похоже, до малявки только сейчас дошло, как ещё мог бы закончиться налёт штурмовиков.
— Вы серьёзно думаете, что Ксения или Арон Моисеевич смогли бы что-то делать после того, как их семья погибла бы у них перед глазами? — воен-инженер, похоже, хотел сказать что-то в своё оправдание, но после моего удара так и не восстановил дыхание. Меня же несло уже всерьёз.
— Ваших бойцов учили воевать! — от моих слов Романенко дёрнулся так, будто снова получил кулаком под ребро. — Их учили защищать себя. Они знали, что в них будут стрелять, и знали, что в этом случае нужно делать. А теперь скажи мне, что делать паникующим гражданским?