Сегодня теоретики организационных изменений рассматривают вопрос создания команды, как один из основных факторов достижения успеха. «Только системная работа над изменениями может быть успешной, – отмечают К. Фрайлингер и И. Фишер. – Поэтому мы настоятельно советуем предусмотреть создание команды».[254]
Важность команды напрямую связана с созданием критической массы в административном аппарате, которая сможет преодолеть неизбежное сопротивление. «Коренная организационная перестройка часто инициируется единицами, – указывает в этой связи профессор Джон П. Коттер. – В случае успеха проводимых преобразований команда реформаторов со временем увеличивается. Но если уже на ранних этапах перемен эти инициативы не привлекают достаточного числа сторонников, цели преобразования, скорее всего, не будут достигнуты». По мнению ученого, временный успех, когда усилия, направленные на организационные изменения не поддерживаются мощной командой реформаторов, возможен. «Но рано или поздно даст о себе знать сопротивление нововведениям, и тогда процесс изменений остановится».[255]
«Коренная организационная перестройка часто инициируется единицами. В случае успеха проводимых преобразований команда реформаторов со временем увеличивается. Но если уже на ранних этапах перемен эти инициативы не привлекают достаточного числа сторонников, цели преобразования, скорее всего, не будут достигнуты».
Подобную картину Черчилль наблюдал на примере титанических усилий адмирала Фишера, который, будучи не в состоянии в одиночку справиться с сопротивлением большинства, переходил на грубость. Хоть он и смог осуществить модернизацию, но принес в жертву единство флота и потерял поддержку многих моряков. «По моему глубокому убеждению, – считал Черчилль, – лорд Фишер обезумел от тех сложностей и препятствий, с которыми ему пришлось столкнуться. Его неистовство и ярость стали результатом бесконечной борьбы за каждый свой шаг».[256]
Команда важна для успешных изменений. Однако одно дело – считать необходимым формирование команды, и совсем другое – действительно сформировать ее. Нельзя не согласиться с профессором Лондонской школы бизнеса Робертом Гоффи, который, признавая трудности решения управленческих задач в одиночку, замечает, что «подобрать настоящую команду в нашем мире всеобщего индивидуализма далеко не просто».[257]
В следующих двух главах мы подробно рассмотрим, какие шаги предпринял британский политик с этой целью и насколько ему удалось достичь намеченного.
Глава 3
Первый заместитель
Для руководителя высшего звена формирование команды начинается с заместителей. В нашем случае речь идет о четырех морских лордах, непосредственных заместителях главы Адмиралтейства. При этом, если морские лорды являются профессиональными моряками, то первый лорд, как правило, – профессиональным политиком. В истории Соединенного Королевства было лишь четыре случая, когда морским министром становился не политик, а военный, и все они приходились на XVIII – первое десятилетие XIX столетия. Последним моряком, занимавшим пост главы Адмиралтейства, был адмирал лорд Бархэм в эпоху наполеоновских войн.
Некоторые честолюбивые адмиралы пытались изменить порядок вещей, но их попытки не увенчались успехом. Например, лорд Фишер в 1915–1917 годах приложил немало усилий, пытаясь добиться совмещения постов первого морского лорда и первого лорда Адмиралтейства, но воплотить свои идеи в жизнь так и не смог.
Практика назначения политика на пост главы Адмиралтейства не случайна. Помимо единоличной ответственности за состояние и развитие британского флота, первый лорд обязан представлять интересы флота в парламенте и правительстве. Как указывает вице-адмирал сэр Ричард Весей Гамильтон, занимавший пост первого морского лорда с 1889 по 1894 год, «первый лорд формирует характер и силу военно-морского флота, а также является каналом, через который флот получает политические направляющие».[258]
Предпочтение политической фигуры перед профессиональным моряком в руководстве Адмиралтейством обладает не только преимуществами, но и, как это часто бывает в теории управления, имеет свои ограничения. В частности, руководитель ведомства, являясь носителем политических инициатив, не может принимать единоличные решения без учета мнений и опыта профессионалов. Подобная ситуация является достаточно распространенной не только в государственном, но и в коммерческом секторе. Например, непосредственными подчиненными главы предприятия являются руководители конкретных направлений: финансов, маркетинга, юридического, технологического, логистики, безопасности и т. д.
Несмотря на сходство в управлении государственными и коммерческими организациями, подобное разделение по направлениям деятельности проявляется более заметно в первом случае. Как правило, руководители коммерческих структур, несмотря на свое высокое положение, одновременно являются специалистами в какой-то конкретной области – например, юриспруденции или финансах. В нашем случае специфика деятельности Адмиралтейства накладывала серьезное ограничение на свободу действий морского министра. По справедливой оценке Весей Гамильтона, «будучи гражданским лицом, первый лорд очень сильно зависел от морских лордов и находился под серьезным влиянием их взглядов, оценок и мнений».[259]
О том, какое место в управлении Адмиралтейством занимает профессиональная составляющая, видно из правила, принятого в середине 1890-х годов: после смены правительства, а соответственно и отставки первого лорда, морские лорды не покидают Адмиралтейства. Однако срок пребывания в должности был ограничен: по прошествии определенного времени морские лорды либо выходили в отставку по возрасту, либо возвращались в плавсостав, чтобы иметь возможность увидеть воочию, как реализуются их начинания. Подобная ротация снижала вероятность увлечения адмиралов административной работой, кроме того, они не утрачивали связь с реальным положением дел на флоте.
При рассмотрении вопроса управления Адмиралтейством необходимо учитывать и то обстоятельство, что речь идет не о простом министерстве, а о ведомстве, отвечающем за обороноспособность страны. «В конце концов, Адмиралтейство – это военная организация, и пусть военные специалисты управляют военно-морским флотом, – заявил в августе 1912 года во время парламентских слушаний, посвященных управлению морским ведомством, член Консервативной партии, будущий член Тайного совета Джон Греттон. – В этом отношении нежелательно, чтобы влияние гражданских лиц преобладало в Совете Адмиралтейства».[260]
До поры до времени так и было. Например, адмирал флота сэр Артур Худ, занимавший пост первого морского лорда в 1885–1889 годах, признался во время обсуждения флотского бюджета в 1888 году, что не может вспомнить ни одного случая, когда первый лорд накладывал вето на решение хотя бы одного мало-мальски важного вопроса, предложенного морским лордом. «Это означает, – комментирует член палаты общин полковник сэр Алан Бургойн, – что, если решение поступило от одного из морских лордов и если это решение имеет под собой твердые основания и принято в ходе обсуждения Советом Адмиралтейства, первый лорд не может использовать свое право отменить подобное решение». Как следствие, указывает Бургойн, «первый лорд должен очень внимательно подходить к выбору своих заместителей, в противном случае народ имеет право обидеться».[261]
255
257
260
Обсуждения в палате общин от 5 августа 1912 г.: «Администрация военно-морского флота». – Hansard. – Series 5. – Vol. 41. – Col. 2729.
261
Обсуждения в палате общин от 20 марта 1912 г.: «Совет Адмиралтейства: организация и администрация». – Ibid. – Vol. 35. – Col. 1976.