О лорде Рэндольфе уже открыто говорили как о будущем премьер-министре, хотя ему было только тридцать семь лет. Лорду Сэлисбери, вероятно, не нравилось, что газеты отодвигали его в этом вопросе на задний план. Дженни и вдовствующая герцогиня с трудом сдерживали свою радость по поводу того, что он все ближе продвигался к самому высокому посту в стране. Близкие друзья с тревогой отмечали, что чрезмерная привычка Рэндольфа к курению усугубилась.
Заседания парламента начались с 19 августа 1886 года, и Рэндольф не взял летний отпуск, чтобы побыть с семьей, а проводил с ними только выходные в конце недели. Он много работал в качестве канцлера, организовывая финансовые проверки расходов всех отделов правительства. Он посвятил себя программе реформ в Ирландии, но ирландские националисты не забыли его роль в расстройстве планов по принятию гомруля и резко противостояли ему на каждом шагу.
Большой объем работы и перенапряжение, которое испытывал Рэндольф, стали отрицательно сказываться на домашней обстановке семьи Черчиллей. В августе Дженни начала ощущать, что он обращается с ней холодно и держится от нее на расстоянии, и поделилась этим в письмах к своей свекрови. К сожалению, эти письма не сохранились, и мы знаем об этом только из пространных ответных писем Френсис Мальборо. Не исключено, что под руга Дженни, леди Мандевилль, распространяла повсюду слухи о том, что у Рэндольфа была любовница. Женщиной, о которой шла речь, была красавица и неразборчивая в связях Глэдис, леди де Грей. Несмотря на свою продолжительную интимную связь с Кински, Дженни очень плохо восприняла эту новость и при этом странном обмене письмами спросила Френсис, есть ли в слухах хоть доля правды и как ей следует поступить. Возможно, Дженни сильно боялась, что до Рэндольфа дошли слухи о ее тайной связи с Кински. Френсис не удержалась заметить, что сам образ жизни Дженни привел к появлению таких историй, и настоятельно порекомендовала ей не подливать масла в огонь, делясь своими переживаниями с так называемыми друзьями. В письме от 8 сентября Френсис писала к Дженни:
Отнесись к своим переживаниям и волнениям с терпением и попытайся развеять их проявлением ДОБРОДЕТЕЛЕЙ ДОМОХОЗЯЙКИ!! Заботься о детях, найми нового повара и так далее – избегай шума и общества тех друзей, которые, хотя и всегда готовы пособничать тебе, будут рады видеть твое беспокойство или унижение, поскольку, без сомнения, они завидуют твоему успеху в обществе… Я знаю, что в глубине сердца он искренне любит тебя – и мне кажется, что я знаю это наверняка[143].
Дженни отправила три ответных письма в течение сорока восьми часов; понятно, что она была очень взволнована этой ситуацией. Френсис отвечала, призывая ее сохранять спокойствие, ворча по поводу ее пылкого нрава и советуя поговорить с Рэндольфом. Переживания Дженни длились несколько месяцев, и в октябре Френсис снова пыталась успокоить ее, говоря в письме: «Возможно, он полностью занят другими делами. Я не могу по верить в существование какой-либо другой женщины»[144]. Леони предположила в письме к Кларе, что, возможно, Дженни все это показалось, и даже Кински был того же мнения[145]. Связь Дженни с Кински была нерегулярной. Леони говорила, что он никогда не был верен Дженни и имел связи с другими женщинами, включая любовницу принца Уэльского – Дейзи Ворвик[146]. Только в более поздние годы Дженни начала увлекаться Кински в такой мере, что собиралась выйти за него замуж. Проблемой Дженни, по мнению Леони, было то, что она привыкла к восхищению со стороны других мужчин, и так как оно временно угасло, ей показалось, что Рэндольф не уделяет ей должного внимания.
Краткие письма Рэндольфа к Дженни в то время были довольно немногословными и написаны в деловом стиле. Нагрузка парламентских обязанностей побуждала его к бурным вспышкам эмоций, о которых с тревогой говорили даже его самые близкие друзья. С точки зрения современной медицины Рэндольф, предположительно, страдал биполярным расстройством, возможно, наследственным по природе, и оно проявлялось в виде резкой перемены настроения в сильных стрессовых ситуациях[147]. Это граничило с маниакально-депрессивным психическим состоянием в периоды стресса, и должно быть, временами с ним было очень трудно жить.
Было бы любопытно узнать, нарушался ли покой дома на Коннот-плейс подобными вспышками гнева по поводу домашних расходов. Доход Дженни не покрывал ее расходы на всевозможные покупки и заказанные из Парижа дорогие платья. Скорее всего, Рэндольф был обеспокоен недостаточной предусмотрительностью Дженни в этом отношении и отстранился от этой проблемы, вместо того чтобы тотчас же обратить на нее внимание. Френсис писала в суровом письме к Дженни от 26 сентября, что она провела с Рэндольфом долгую беседу, вызванную тем, что ему требовалась ее подпись для еще одной огромной ссуды, чтобы урегулировать (лишь на время) их беспорядочное финансовое положение, и что только сейчас она узнала об их финансовых проблемах. Она умоляла Дженни «оставить тот бурный образ жизни, который ты ведешь – скачки, флирт, сплетни… Ты будешь больше довольна, я знаю, как только порвешь с прошлым и начнешь вести более добродетельное и полезное существование». Она опять разуверяла Дженни в том, что «для ревности нет причин», и побуждала ее прекратить обсуждение личных дел на встречах в обществе, так как эти рассказы, описав круг, возвращаются в Бленхейм[148]. Глэдис де Грей была большим другом Рэндольфа, она интересовалась политикой и часто обсуждала с ним текущие политические вопросы, но для сенсационных сплетен не было никаких оснований. 3 октября Френсис уверенно заверяла в своем письме к Дженни: «Я по-прежнему считаю, что у тебя нет причин ревновать эту Даму»[149].
144
Письмо, написанное Френсис, герцогиней Мальборо, в октябре 1886 г. к леди Рэндольф С. Черчилль. Письма герцогини Мальборо находятся в Черчилльских архивах при Кембриджском университете.
145
Письмо без даты от Леони Лесли к ее сестре Кларе Фревен, осень 1886 г. Цит. по:
146
Из бесед с Перегрином С. Черчиллем. Одной из его других «возлюбленных» была любовница принца Уэльского – Френсис, графиня Уорвикская (Дейзи).
147