Подобно отцу Уинстон Черчилль верил в “застольную дипломатию”, он с охотой обсуждал проблемы за ресторанным столом. Его старшим другом и союзником стал недавний премьер-либерал лорд Розбери, известный независимостью своих взглядов, – типичный британский политик традиции “вигов” – богатый, щедрый, широкообразованный, блестящий оратор – и в то же время истинный философ, лишенный тяги к разлитому повсюду честолюбию. Розбери смотрел вперед : в двадцатом веке Британии не избежать серьезных реформ. Розбери призвал либеральную партию смело взглянуть в будущее и начать с “чистого листа” – обеспечить эффективность нации посредством широкой программы всеобщего образования, строительства жилищ для народа и т. п.
До встреч с Розбери Черчилль гораздо меньше размышлял над социальными проблемами своего века и своей страны. Розбери вызывал восхищение Черчилля как сторонник “либерального империализма” и “национальной эффективности”. Черчиллю импонировал стиль Розбери и широта его жизненных интересов, его глубокое знакомство с современной литературой, нравами, политикой, цивилизацией в целом, свежесть его подхода к любому предмету. Но Розбери не спешил создавать политическую базу в защиту своих взглядов, в этом они с Черчиллем, кипевшим энтузиазмом, расходились. Новым политикам пришлось реформировать закосневшую двухпартийную систему “тори – либералы”. Удачей Черчилля было то, что он успел вскочить в их вагон. Сказался и фактор близкого знакомства с Ллойдом Джорджем, о котором Черчилль писал: “Естественно, что такой человек в огромной степени повлиял на меня”.
В 1902 году лорд Солсбери уступил пост премьера своему племяннику Бальфуру, человеку выдающихся талантов, самому искусному парламентскому оратору со времен Гладстона. Никто не сомневался в блестящих способностях обоих государственных деятелей, но что-то случилось в среде британских политиков – оба они были пессимистами. Суровая реальность заключалась для них в окончании “века Британии”. Золотой век еще продлится до 1914 года, но с каждым годом все слышнее была поступь неотвратимого: Британии суждено покинуть место мирового лидера. “Его (Бальфура) слабость в качестве демократического лидера проявилась в борьбе за свободу торговли в 1903-1904-гг. Его ум,– пишет Ллойд Джордж, – был слишком бесстрастен для рвения, порождаемого верой, которая не знает сомнений. Он не верил, что тарифы погубят нашу торговлю, но не имел также убежденности, что они увеличат наше благосостояние; в глубине души он считал, что сторонники обоих взглядов преувеличивают.” Он обладал испытанным умом высокого качества, его анализ всегда отличался взвешенностью, он был одним из лучших (возможно, лучшим) представителем британской аристократии, которую уже теснили снизу такие талантливые “разночинцы” как Бонар Лоу, Асквит, Ллойд Джордж. Это был очень смелый и умный человек, но ему определенно не хватало энергии, жизненной силы, предприимчивости. В сложных случаях он старался отложить решение.
Ощущая конкурентное давление прежде всего Германии, классическая страна фритрейда должна была решить, что делать с умирающими отраслями промышленности. Решающая битва сторонников и противников таможенного протекционизма произошла в мае 1903 года, когда Дж. Чемберлен выступил с резкой критикой сторонников фритрейда. Он считал предательством интересов страны догматическую политику “либеральной манчестерской школы”, готовой держать рынки империи открытыми перед германскими и американскими товарами. Выступив за тарифную реформу, Чемберлен, по словам Черчилля, “открыл новую главу в британской политике”. Оградить империю потребовал не эксцентричный патриот, а один из самых известных министров короны, ведущая после Бальфура личность в правительстве. Поставленный ребром вопрос потребовал перестройки во взаимоотношениях различных сил как внутри консервативной, так и внутри либеральной партии.