— А как они туда приплывали-то? Там же реки нет!
— О как! Так вот же — под горой речка была! Хоть маленькая, но по весне воды было всегда полно!
— Где речка-то, дед Гена? Там же болото сплошное!
— Дак щас болото! А тогда речушка была, пусть неширокая — ну как большая канава такая! Но — речушка! Потом уже, к войне ближе, да после — обмелело чево-та все! Кустами заросло — вот болото и вышло! Чапыга одна!
— Ну так что там с вогулами? И чего они в Самарку мимо Вас плавали, а у вас их что — не было?
— Дак самарские-то они какие-то были больше богатые, ли чё ли… Да и менялись они с вогулами охотно, на чё-та… шкуры там… мука ли, ишшо чё — да не знаю я! То вон у бабок своих спрашивай, те ишшо ведьмы самарские! Нам тут, в Нагорной, на кой черт те вогулы сдались-то!!!
— А кладбище вогульское? Ну — то, что перед рощей?
Тут уже дед Иван зафырчал-засмеялся:
— Да не кладбище то! Там у них какой-то… ну как он там называется… вот дрянь така… ну, где их шаманы молились! Во!
— Так что — там могил нет? — продолжаю испытывать терпение дедов.
Деды как-то вроде бы растерянно переглянулись. Дед Гена сплюнул:
— Тут вишь как! Когда мы тут уже жили, ну то ись… я да Иван с родителями. Ну, вогулы те уже никого не хоронили! Да и хоронят-то они своих по-другому!! На деревах же вешают!!! Вот же прицепился, как репей! Нет там могил никаких!!!
Потом дед Гена успокоился, помолчал и как-то задумчиво добавил:
— Вроде бы… Но мамка с тятей нам ходить туда запрещали! Да и другие нагорновские туда не совались! Чё там есть или нет — поди разбери! Ну чё на чужом кладбище делать-то?! Чё туда совацца?! Это щас все умные стали, лезут — куда и не просют! Телят туда пастись гоняют! А щас ишшо и супесь рыть затеяли, печки мазать!
Дед опять разозлился.
— Деда! Да я ж не в обиду! Интересно просто! Так-то я со всем уважением!
— С уважением он! Иван! Он, чую я, у нас какой-то хитрый стал! В каво такой хитрый-то?!
Дед Иван улыбался, поглядывая на раздухарившегося брата.
— Вот чё ты лыбисся! Вот сам вспомнишь, нет — когда в последний год вогулы тут были? — с подковыркой дед Гена смотрит на деда Ивана.
— Так чё тут вспоминать! — дед Иван поскреб подбородок — Я как раз вернулся в тридцать четвертом… в тот год вогулы там шатры свои ставили. А после — нет. Помнишь, еще в то лето эти умники приезжали, которых потом на Тоболе беглые пристукнули?
— Да никакие то не беглые! Вогулы их и побили, что они туда на их место полезли и чё-то там копали!
Все интереснее и интереснее! Со слов дедов, понял, что в 1934 году приезжали сюда какие-то ученые люди. Толи с Тюмени, толи вообще — из Москвы. Было их толи трое, толи четверо. Чего-то они ковырялись на том кладбище, жили там в палатках с неделю, может чуть больше. А потом сплавились по Тоболу к Иртышу. Вот только дальше никуда они не уплыли. Убили их. Власти народу, естественно, не докладывали — нашли убийц или нет. А народ уже сам нагреб версий — что ты! Кто-то говорил, что убили ученых беглые ссыльные кулаки, которых во множестве везли дальше на север. Кто-то — что убили вогулы, дескать, за осквернение могил! Кто-то — что убили их за какие-то сокровища, которые они, дескать, откопали на кладбище!
Я, конечно, ни разу не этнограф, как ранее хоронили своих умерших вогулы, понятия не имею. И даже путаюсь: вогулы они кто — ханты или манси? И кто тогда остяки?
Так вот… Вогулы эти в Самарке бывали часто — как минимум раз в год, по весне. А то и зимой на санках своих прикатывали. Некоторые и на год, а то и на два оставались. И вот самарские там с ними якшались и даже перенимали какие-то повадки, что были применимы в жизни оседлой. Гнездилиха, тогда еще и не Гнездилиха вовсе (а девичью фамилию ее дед Геннадий вспомнить не смог!), была из тех семей, которые особо привечали вогулов. И вроде бы даже вогульская шаманка у них в доме какое-то время жила. Вот Гнездилиха от нее и нахваталась всякого-разного.
— Ну а баба Маша, и баба Дуся — каким боком тут?
— Да никаким! Ну жили в одной деревни, па соседству! Та ведьма старая пастарше все жи и Дуси, и Мареи будет. Но отношения вроди не хужее других. Не приятельствуют, но все жи… Хотя… Евдокея, опять же, с ней приятельствует вроди как…
Дальше рассказ был мной направлен исподволь на разъяснение, что есть чарталах, и что такое — чердынец.
Как понял — чарталах (или как-то так) — это вроде духа у вогулов, который может поселяться в тела зверей, что чаще; или в людей — что редко. Дух так-то не сильно пакостный, если его не злить. И даже, вроде бы, помогает тому роду, в человека которого он вселился. Ну, там — в охоте поможет, оленей пасти, или от лихоманки какой спасет. И вроде — видит то, что люди видеть не могут. Вот как!